Неопубликованное предисловие к "Запискам уцелевшего"

В Кокоревской гостинице был длинный коридор, нам — детям — только бы и бегать по нему с криками. Но тогда из боковых дверей номеров, как кукушки в старинных Бучальских часах, высовывались сердитые дяди и бранили Нясеньку, а она хватала нас за юбки, бранила и тащила в номер. Жили в гостинице две старушки, очень добрые, они зазывали нас к себе в номер, угощали печеньем; у них перед окном висели клетки со щеглами, и мы затихали, слушая их щебет, разглядывая их пестрые перышки. Я тут не оговорился. Да, меня одевали, как девочку — в будние дни — в вышитое Бучальскими крестьянками полотняное платьице, в праздники или если в гости идти — в белую матроску с галстучком и в темную плиссированную юбочку, под которой прятались белые кружевные панталончики, коленки оставались голыми, на ногах были ботинки или туфельки с бантиком. Кудри мне отпускали длинные, завивающиеся колечками. До пяти лет меня так одевали. Став мало-мальски сознательным, я остро возненавидел и юбочку, и панталончики, и особенно кудри, которые мне по нескольку раз в день расчесывали, а вернее — драли.

Наконец мать решилась. Она сама со слезами остригла меня, кудри спрятала на память, а на меня надели штанишки, но короткие, а я мечтал о длинных брюках; матроска оставалась, и оставался для зимних прогулок колючий кавказский башлык, который все тогдашние барчуки ненавидели жгучей ненавистью...

Когда карантин кончился, мы переехали в дом №12 по Большому Левшинскому переулку, где заняли низкие комнаты мезонина. Мой отец поступил на службу в Городскую управу. Благодаря авторитету дедушки Владимира Михайловича, отца выбрали гласным, а гласным мог быть только московский домовладелец. Дедушка Александр Михайлович выдал ему за себя нотариальную доверенность. Впоследствии после революции отец никак не мог доказать, что московским домовладельцем не являлся. В своих воспоминаниях он подробно пишет о своей тогдашней деятельности, и повторять его рассказ не буду, скажу только, что своей энергией и аккуратностью, он вскоре завоевал доверие у городского главы Челнокова, стал начальником отдела. Служба его увлекала, он понимал, что приносил городу большую пользу, к подчиненным был требователен и одновременно доброжелателен.

В парадных комнатах нижнего этажа были спальня дедушки и бабушки, гостиная, большой зал. Где жили их младшие дочери Елизавета и Татьяна — тетя Эли и тетя Таня — не помню. Я был тогда очень мал и из жизни в Левшинском в течение зимы 1911-1912 гг. и следующей помню лишь отдельные отрывки.

У меня заболел большой палец правой руки, образовался нарыв, сходил ноготь, надели на палец специальную коробочку, и я бегал с вытянутой рукой и всем говорил: «А у меня пальчик болит». Тогда в Москву приехал на гастроли знаменитый итальянский певец Баттистини. Бабушка Софья Николаевна зазвала его к себе. Не знаю, за деньги или благодаря давнему знакомству, явился он к нам на Левшинский. Помню огромный ярко освещенный зал, множество нарядных дам в белом, мужчин в черном и представительного пожилого дядю с седой шевелюрой во фраке и в белом жилете.

В перерыве между двумя ариями я пробрался к роялю и, смело подойдя к дяде, сказал ему: «А у меня пальчик болит». Бабушка Софья Николаевна ему перевела, он улыбнулся, погладил мои кудри, меня схватили за юбочку и оттащили, я заревел.

Еще помню заснеженный двор и ледяную гору, которая мне казалась огромной. На санках катались ребятишки, а я упирался, боялся и предпочитал стоять и мерзнуть рядом с крошечной сестренкой Машей и рядом с такой же замерзшей и потому злой тетей Сашей. Пишу эти строки и явственно ощущаю на шее колючий башлык.

В 1913 г. у моей матери врачи нашли затемнение в легких — начался туберкулезный процесс. Ей предписали ехать за границу лечиться. Мой отец жалованья получал немного, а у дедушки с бабушкой расходов по прежним привычкам набегало порядочно. Встал вопрос — на какие средства ехать? Выручила младшая тетка моей матери графиня Екатерина Павловна Хрептович-Бутенева, которая была очень богата. Она подарила моим родителям тысячу рублей. И они уехали в Италию в городок Нерви близ Генуи.

2

Богатства Хрептович-Бутеневых шли с давних пор.