Неопытная искусительница

— Это Кроули или Радерфорд? — Он практически выплюнул эти имена.

Ладонь матери, поглаживавшая ее руку, замерла. Мисси затаила дыхание, вне себя от тревоги.

— Джеймс? — воскликнула виконтесса.

Не дождавшись ответа, Томас подошел ближе и остановился в изножье, вцепившись в спинку кровати.

— Можешь не отвечать. Я и так понял. Если я в чем-то и уверен, так это в том, что мой друг никогда не воспользуется твоей слабостью. Значит, остается только этот хлыщ, Кроули. — Последнее слово он почти прорычал.

— Кто… как? — Мисси обнаружила, что обретения голоса недостаточно, чтобы выразить мысли.

Но ее брат в точности понял, что она пытается сказать.

— Я заставил твоих сестер выложить все, что они знают, пригрозив исполосовать их нежные шкурки. Они рассказали мне о том, что ты целовалась с Кроули, и о сцене, разыгравшейся между тобой и Радерфордом в кабинете на зимнем балу, который давала мама.

Боже милостивый, они обещали, что не скажут никому ни слова, особенно Томасу. Вот что получаешь, доверяя подобные тайны девчонкам, не достигшим семнадцати лет.

— Кроули может считать себя покойником. — Основательно тряхнув кровать, чтобы дать выход своим чувствам, Томас повернулся к выходу.

— Постой! — крикнула Мисси, приняв сидячее положение.

Томас помедлил на пороге, но не обернулся.

— Что еще?

— Это не Кроули, — еле слышно произнесла она.

Виконтесса вздохнула. Томас замер в молчании. Наконец, после пугающе долгой паузы, его плечи приподнялись и опустились, словно он заставил себя сделать вздох.

— Ты хочешь сказать, что человек, который был мне другом в течение десяти лет, который был мне как брат, предал не только мою дружбу и доверие нашей матери, но и лишил тебя невинности? — Он говорил со спокойствием, не соответствовавшим напряженной позе, продолжая стоять в дверях, спиной к ней, разведя руки и упираясь в дверную раму.

— Если тебе нужно кого-то обвинить, обвиняй меня. Все это дело моих рук. — Мисси опустила взгляд. — Он всего лишь взял то, что было предложено. — Ей потребовалась вся ее храбрость, чтобы признаться в этом не только им, но и себе. Весь этот кошмар был ее творением.

Краем глаза она видела, как брат медленно повернулся к ней, и еще глубже вжалась в подушки.

— Послушай, Томас, — проговорила виконтесса своим самым успокаивающим тоном, встав с постели и поспешив к нему. — Тебе не следует встречаться с ним в нынешнем состоянии.

— Один из моих ближайших друзей погубил мою сестру, мама. Когда, по-твоему, я буду в подходящем состоянии, чтобы встретиться с ним? — осведомился он. После этих слов он бросил холодный взгляд на Мисси и вышел из комнаты.

— Я велю Стивенсу разыскать Алекса и передать ему, чтобы он немедленно ехал домой к Джеймсу, — сказала виконтесса.

— Все это моя вина, — уныло произнесла Мисси.

Мать не стала спорить, печально улыбнувшись.

— Я не забыла, каково это быть молодой и влюбленной. Просто я предпочла бы… чтобы ты подождала. Не ради меня, а ради твоего собственного блага. А так, насколько мне известно, Джеймс практически помолвлен с леди Викторией.

При упоминании об их предстоящей свадьбе Мисси ощутила привычную боль, но что толку думать об этом? Вряд ли Джеймс сможет помочь ей, учитывая обстоятельства.

— Если я в положении, то останусь в Америке и рожу там. Обещаю тебе, мама, что не допущу, чтобы мой проступок помешал Эмили и Саре сделать удачные партии.

— Сейчас моя главная забота о тебе. У меня нет ни малейшего желания отправлять тебя в Америку, чтобы ребенок родился вдали от семьи, вдали от меня, — возразила виконтесса. Боль углубила морщины вокруг ее глаз и рта.

— Давай пока не будем думать об этом. В конце концов, мы еще не знаем, жду я ребенка или нет.

Подойдя к постели, виконтесса притянула ее в объятия и прошептала:

— Мы справимся со всем этим, как бы ни было трудно. Я никогда не брошу тебя.

Мисси крепко обняла мать, черпая силы в ее, казалось, бесконечной мудрости и любви.

Просто поразительно, как может измениться окружающий мир, если снять с плеч человека гигантскую тяжесть. Утреннее солнце сияло ярче, чем все предыдущие дни, и серая пелена, державшая город в неумолимой хватке, наконец поднялась, позволив жителям получать настоящее удовольствие от лета.

Джеймс наслаждался завтраком, который не смог бы переварить до разговора с леди Викторией. Тосты со свежим клубничным джемом, яйца, ветчина, обжигающий кофе, черный, как он предпочитал, — все это Джеймс поглощал с аппетитом, которого не испытывал несколько недель. Уладив дело с леди Викторией, он принял решение относительно Мисси.

Он женится на ней, как и собирался изначально. Вот так. Проще некуда.