Неопытная искусительница

И тут нападение закончилось так же быстро, как началось. Тяжесть, давившая на его грудь, исчезла. Открыв один глаз — второй уже начал заплывать, — Джеймс увидел Картрайта, который пытался оттащить от него виконта. Морщась от боли, которую причинял каждый вздох, Джеймс приподнял голову.

— Проклятие, отпустите меня! — Несмотря на бешеное сопротивление друга, Картрайту с помощью крепкого лакея, подоспевшего на помощь, удалось прижать Томаса к полу.

— Что, черт побери, здесь происходит? — Картрайт редко повышал голос, обладая ровным ироничным характером. Но сегодня он буквально выкрикнул свой вопрос, пытаясь сдержать попытки Армстронга вырваться.

Джеймс сел с проворством, которое допускала боль, пульсировавшая в его челюсти — с обеих сторон, — в глазу и спине. Если бы он опасался, что Армстронг вырвется, то действовал бы быстрее. Но тот казался относительно безопасным, лежа на полу лицом вниз и беспомощно извиваясь. С одной стороны его держал лакей, а с другой — Картрайт, упиравшийся коленом в его поясницу.

Тыльной стороной ладони Джеймс стер кровь, струившуюся из разбитой губы. Но самой неприятной была тупая боль в затылке. Хрипло застонав, он встал.

— Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — поинтересовался Картрайт с ангельским терпением.

Виконт предпринял последнюю попытку высвободиться. Когда ему это не удалось, он обмяк, уткнувшись лицом в ковер, смирившийся и усталый.

— Спроси этого ублюдка, — отрывисто бросил он.

Картрайт повернулся к Джеймсу, но тот не спешил с ответом, глядя на лакея, камердинера и экономку, столпившихся в дверях библиотеки. На их лицах отражалась причудливая смесь ужаса и любопытства, которую можно наблюдать у зрителей на представлении бродячего цирка при показе двухголового мужчины. Не хватает только, чтобы он обсуждал свою личную жизнь в присутствии слуг. Не успеет зайти солнце, как сплетни разнесутся по всему городу и репутация Мисси будет навсегда погублена.

Махнув рукой, Джеймс велел слугам уйти. Они неохотно подчинились, а миссис Марч, не в силах справиться с любопытством, несколько раз оглянулась, прежде чем скрыться из виду.

— Вряд ли Армстронгу понравится, если я стану проветривать наше грязное белье при всех. — Он поморщился от боли, сопровождавшей каждое его слово. — Если он пообещает, что не воспользуется первой же возможностью, чтобы снова наброситься на меня, полагаю, мы сможем обсудить этот вопрос как цивилизованные люди.

Виконт поднял голову и повернул ее, напрягая мышцы шеи. Смерив Джеймса презрительным взглядом, он посмотрел на Картрайта.

— Я его не трону, — буркнул он. — А теперь, ты не мог бы слезть с меня, к чертовой бабушке?

Несмотря на ворчливые заверения Армстронга, Джеймс предпочел не приближаться к нему. Обойдя за версту троицу, сцепившуюся на полу, он опустился на диван с усталым вздохом и болезненной гримасой.

Картрайт убрал колено со спины виконта, а лакей отпустил его ноги, которые он удерживал мертвой хваткой. Армстронг поднялся и тряхнул руками, словно пытаясь разогнать застоявшуюся кровь.

Лакей помедлил, бросив на Джеймса вопросительный взгляд. Тот отпустил его, кивнув. Молодой человек вышел молча, плотно притворив за собой дверь.

— Он получил то, что заслужил, — заявил Армстронг, злобно сверкая глазами.

Картрайт занял позицию между двумя приятелями, словно опасался, что тот не сдержит свое слово.

— Что, к дьяволу, он натворил? Глядя на тебя, можно подумать, что ты сошел с ума.

— Давай, Джеймс, не скромничай. Расскажи, как ты погубил Мисси и оставил ее вынашивать твоего ублюдка.

Глава 18

Удары кулаками, которые он только что безропотно вытерпел, не шли ни в какое сравнение с моральным ударом, нанесенным словами Армстронга. Джеймс глубоко вздохнул, нарушив тишину. Потрясенный до глубины души, он уставился с отвисшей челюстью на друга, бросившего ему в лицо это обвинение.

Армстронг, казалось, успокоился — впервые с того момента, как он ворвался в комнату, размахивая кулаками. Покачиваясь на каблуках, он смотрел на Джеймса со странной смесью самодовольного удовлетворения и неукротимой ярости. Было очевидно, что он получает извращенное удовольствие от шока, в котором пребывал Джеймс.

— Мисси в положении? — спросил Джеймс в замешательстве.

— А с чего бы еще ей падать в обморок, по-твоему? — Голос Армстронга напоминал рычание.

— Боже милостивый, не может быть, — выдохнул Картрайт, устремив на него недоверчивый взгляд.

Удовольствие, которое получил Армстронг, ошарашив Джеймса новостью о состоянии Мисси, быстро рассеялось. Он коротко кивнул Картрайту.

Джеймс молчал, все еще слишком ошеломленный, чтобы говорить. Она солгала ему. Когда он спросил ее о беременности, она заверила его, что это исключено. Как и леди Виктория, утверждавшая вначале, что никаких последствий не будет. Похоже, у этих двух женщин больше общего, чем привычка наносить визиты джентльменам без приглашения. Они обе отчаянные лгуньи.