Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь

– Вам повезло. Дуся в клетке.

– Ты супер, мама!

– Я знаю.

– Я люблю тебя, – заорал Данька.

– И я! И я тебя люблю, – подключился Димка.

Подскочив, мальчики обхватили Стасю за талию и уткнулись своими головами в ее живот.

– А как я вас люблю, – обняла и поцеловала каждого из сыновей.

– Больше Земли? – Данька любил мерять все размерами.

– Больше всей-всей космической Вселенной! – заверила его Стася. – Я покормлю Полинку, а вы пока читайте. После ужина я тоже почитаю вам что-нибудь.

– Питера Пена!

– Хорошо, – произнесла, распевая гласные по пути в комнату отдыха.

Полинка вертелась на руках у бабы Шуры, в то время как бабуля номер два, как прозвали Нину Михайловну мальчишки, пыталась впихнуть ей бутылочку со смесью.

– Вертлявая, вся в мать, – услышала Стася замечание последней. – Все трое гиперактивные.

– А то дети должны быть флегматичными развалинами, как ты. Молчи уже, Нинка. Береги силы, а то не хватит энергии для ритуального моно-диалога с Малаховым.

– Я правда чувствую такую усталость, – заныла та. – И холодно что-то мне. Прям кости мерзнут.

– Возьмите шаль, бабуля, – быстро включилась в ситуацию Стася, на ходу подхватывая шерстяное полотно и опуская на плечи старушке.

– Ой, спасибо, дорогая, – заулыбалась Нина Михайловна, тронутая заботой.

Отдавая девушке бутылочку, присела на диван. А Стася подхватила дочь на руки и, пройдя к креслу у окна, устроилась с ней там.

– Так похожа на Егора, просто поразительно, – нависла над ними баба Шура, опираясь на спинку. – И нос, и глаза. Даже волоски так растут. Видишь этот вихор у виска?

– Да, ба, – улыбнулась Стася, с умилением глядя на дочь. – Похожа.

– Да и мальчишки – копирки, – вставила Нина Михайловна. – Такие же долговязые и шебутные, как Егорка в детстве. Где эта Ольга с моим чаем? Я что, должна ей по два раза напоминать?

Словно услышав возмущения старухи, порог переступила Ольга с подносом, уставленным чашками и вазочками. Нелестно комментируя ее скорость и компетентность в обслуге, Нина Михайловна, наконец, замолчала, принимаясь за свой чай.

И Ольга, и Стася с бабой Шурой игнорировали подобные высказывания. Для Нины Михайловны кого-то поучать и выговаривать – как «добрый день», что ни говори, ее уже не исправишь. Поэтому они продолжали говорить о детях.

– У Даньки волосы Стасины. Светлее. И глаза ее, зеленые, – заметила баба Шура с улыбкой. – А вот Димка – да. Один в один. Но повадки и манеры у обоих просто поражают порой.

– Ага, – согласилась Стася. – Димка, бывает, как глянет или скажет что, у меня прям мурашки по коже от такого сходства.

– И спят-то, руки как закидывают – ну точно Егор.

– И словечки проскакивают такие же резкие, – засмеялась Ольга. – Они думают, если в другой комнате, их не слышно.

– Ой, не говорите, – выдохнула со смехом Стася. – И ругай, не ругай – без толку ведь.

– Да, ничего не поделаешь. Так для порядка нужно, конечно, пожурить.

– Зато они очень дружные. Димка за Даньку всегда горой. Это дома он его дразнит, но за пределами семьи в обиду никогда не дает.

– А помните, как они забросили мяч к соседу, Димка полез доставать и шорты о забор распорол?

– Когда Данька решил, что его ротвейлер покусал, и быстренько с мобильника скорую вызвал? Как тут забудешь!

– Медработники наверняка в полном шоке были от их внешнего вида. У меня сердце из груди вывалилось, когда я хромающего Димку увидела. На лице грязь, на шортах кровь, руки оцарапаны по локти. Данька рядом завывает. Я понять ничего не могу. И пока я до них добегаю, скорая с сиренами подъезжает. С ума сойти просто!

– Я же говорю, гиперактивные дети, – покачивая головой, не поддержала общего веселья Нина Михайловна.

– Да, и самые лучшие, – заявила баба Шура безапелляционно.

После кормления Полинку пришлось прилично утомить, чтобы отправить спать. Стася и носила ее на руках по дому, и развлекала различными игрушками, и ползала вместе с ней по ковру. Дошли до песен, плясок и считалочек. Полинка выдержала даже чтение «Питера Пена» в компании притихших до неузнаваемости братьев. Уснула только к половине десятого. Зато, как надеялась Стася, уже до утра, не считая побудок на кормление.

Она помогала Димке и Даньке собирать игрушки по гостиной, когда раздался звонок домофона. Широкая ухмылка Димки Прохорова занимала практически весь экран.

– Вечер добрый, принцесса. Открывай. Прибыл твой верный гонец с гостинцами и хорошими вестями.

– Когда ты уже повзрослеешь, Дима? – пробормотала Стася, открывая дверь.

И замерла.

– Ты выдыхай, принцесса, – засмеялся Егор.

Стася вместо этого завизжала, когда он подхватил ее на руки, подбросил вверх и, закинув на плечо, внес в дом. По дому разлетелись писк и смех. На шум выбежали дети и облепили отца, радостно выкрикивая «ура», «круто» и бесчисленное «папа-папа».

– С папой мама ведет себя как маленькая, – смеясь, переговаривались Данька с Димкой.

– Ага, ее даже не беспокоит, что папа не вымыл руки с улицы.

– Он ее только что укусил за шею.

– И лизнул.