Неоспоримая любовь (ЛП)

Средняя школа была непростым временем для меня, но я оставалась собой вместе со всеми своими странностями. Я приняла себя и была в согласии вместе со всеми своими сдвигами. Я была тем, кем была, и меня не заботило, что на этот счет может прийти в головы окружающих. Старшие классы, в итоге, были удачными для меня. Я была очаровательной, я была популярной, и у меня была прорва друзей. Я полагала, что большинство моих подружек терлись рядом только из-за Фрэнки, пытаясь захомутать его. Фрэнки был хорош собой, крупный, с аккуратными мелкими чертами лица. Он был чистокровного итальянского происхождения со своими карими глазами цвета темного шоколада и густыми растрепанными волосами, которые он не обрезал.

Девчонки стекались к нему, и он коллекционировал их, никогда не повторяясь с одной и той же. Так что, не считая необходимости слушать, как все девчонки в школе ноют и чахнут по Фрэнки, жизнь была хороша. Все было весело и незамысловато, и я была счастлива.

Мой взгляд блуждал по напольному покрытию, на меня упала тень, и пара кожаных ботинок вошла в поле моего зрения. Я разглядывала их. Черная зернистая кожа, прорезиненная подошва. Ближе к лодыжкам обнаружились металлические пряжки, их контуры были резкими, четкими. Сексуально.

Я посмотрела наверх.

— Вижу, все еще носишь чаксы и поешь, не попадая в ноты.

Да. Резкие и сексуальные. В точности, как мужчина, носящий их.

Дьюс улыбался, показывая ямочки, и все было идеально в нем — его ледяные синие глаза, его светлые волосы, собранные в короткий хвост. Он был таким же крупным, каким я запомнила его, широкоплечим, прекрасно сложенным, и он возвышался надо мной, став, наверное, вполовину мощнее. В обтягивающей белой футболке, отделанных кожей, низко сидящих джинсах, он выглядел возбуждающе. Когда я улыбнулась ему в этот раз — это не был восторг маленькой девочки. Это было сексуальное влечение моих шестнадцати лет.

— Ева, мать ее, Фокс, — протянул он. — Ты выросла.

— Дьюс, — ответила я, озорно улыбаясь, — ты постарел.

Он засмеялся, закинув голову назад. Его смех — низкий, гулкий, как гроза — заставил мой желудок сжаться, и мои соски затвердели. Я была не единственной сраженной женщиной. Несколько дамочек на крыше открыто и заискивающе смотрели на него.

Пошарив под жилетом, Дьюс вытащил пачку сигарет. Он не отводил взгляда от меня, пока закуривал.

— Сколько тебе сейчас лет, дорогая? Восемнадцать, девятнадцать?

— Шестнадцать, — прошипел Фрэнки, появляясь рядом со мной, — шестнадцать гребаных лет.

Глаза Дьюса впились в Фрэнки, и я наблюдала, как постепенно в них появляется узнавание. Радости в этом узнавании не было.

— «Чокнутый нахрен Фрэнки», — сказал Дьюс, ухмыльнувшись. — Такой блять молодой собрат, и уже такая впечатляющая репутация.

Фрэнки уже заклеймили «Чокнутым Фрэнки» несколько лет назад… потому что он был чокнутым.

— Лучше отъебись от Евы, Всадник, — Фрэнки смотрел на Дьюса, сжав руки в кулаки.

Я подергала его за жилет.

— Остынь. Они с папой друзья.

Фрэнки перевел взгляд на меня.

— Нет, детка, не друзья. Они вместе в деле. А это охуенно большая разница. Ты не должна с ним общаться, он блять опасен. Если бы Проповедник мог, то давно отправил его в могилу.

Я изумленно уставилась на Фрэнки.

— Так, как оно есть, малыш, — пожал он плечами.

Совершенно не впечатлённый болтовней Фрэнки о его смерти Дьюс глубоко затянулся и выпустил длинную струю дыма прямо в лицо Фрэнки. Тот побагровел от ярости.

— Грохнул двоих парней Бэннона на прошлой неделе, да, Фрэнки? Слухи быстро разлетаются. Говорят, он охотится на тебя. Ты все время держишь Еву рядом, пораскинь, может теперь это опасно для нее?

Я разинула рот.

— Ты убил кого-то? — прошептала я, шокированная тем, что Фрэнки был способен на убийство. Я знала, такое случалось, когда в делах клуба все шло не очень гладко, но напрямую об этом мне никто не говорил, и я едва могла представить, что мой девятнадцатилетний брат мог в такое вляпаться.

— Уебок, — тихо и яростно сказал Фрэнки, сфокусировав потемневшие глаза на Дьюсе и раздув ноздри.

— Так, как оно есть, собрат, — Дьюс бросил Фрэнки обратно его же слова, пожимая плечами.

— Фрэнки, — прошептала я, — Бэннон убьет тебя.

Микки Бэннон был плохим парнем. Настолько плохим, насколько плохой была ирландская мафия. Большей частью своего бизнеса он распоряжался в Питтсбурге, но его связи шли дальше, даже за океан. Я знала, что у отца были проблемы с ним, срывались сделки, но я не думала, что все пойдет так далеко и закончится убийством.

Не отрывая глаз от Дьюса, Фрэнки сжал мое плечо.

— Нет, детка. Я уже обо всем позаботился. Я и Трэй. Никто блять не явится.

Трэй, старший сын дяди Джо, был моим кузеном и весьма неприятным парнем. Ну… он был добр ко мне и к своей матери, но на этом его хорошее отношение к людям заканчивалось. Трэй, замешанный в убийстве, — это даже не звучало, как новость, для меня.

Дьюс хмыкнул.

— Твоей кровати скоро понадобится новый столбик в изголовье, чтобы продолжить делать насечки на нем. Ты сгребаешь трупы быстрей, чем немцы вывозили евреев в лагеря.

Рефлекторно я дернулась в сторону от Фрэнки.