Неоспоримый

— Я дважды просила тебя не вторгаться в мою личную жизнь, — сказала я, проводя рукой по волосам. — В противном случае, где проведена черта? Когда ты начинаешь контролировать меня вместо того, чтобы присматривать за мной? Когда твоя вера в безопасность становится удушающей? Где это заканчивается?

Нико обхватил ладонями обе стороны моего лица, наклонился, поцеловал меня и добился моего подчинения в ответ. Наша связь стерла все, что происходило вокруг нас, Нико вторгся во все мои чувства. Были необузданные эмоции в том, как он держал меня, как он клеймил себя на мне каждым движением своего языка.

Прервав поцелуй, он остался рядом. Его губы коснулись моих, когда он пробормотал:

— Ты отказалась от всякого чувства уединения в тот момент, когда вступила в эти отношения.

Я собралась ответить, но он провел большим пальцем по моей нижней губе, прежде чем нежно прижать его к середине моих губ, заставляя их сомкнуться, эффективно заставляя меня замолчать.

— Однажды это закончится, я клянусь тебе. Но этот день не сегодня и не завтра… — натянутая улыбка растянулась на его лице. — Возможно, не в этом месяце или году… Но когда-нибудь. Финишная черта уже близка, но для прохождения туда требуется несколько крутых предложений взамен.

— Ты окончательно меня запутал и снова играешь словами. Я ненавижу, когда ты это делаешь.

Он прижал меня к себе, положив подбородок мне на макушку.

— Прости меня, Ческа.

— За что?

Мой вопрос снова был встречен молчанием. Извинения Нико, казалось, заключали в себе больше, чем я могла себе представить.

Глава 28

Ческа

Внимательные глаза следили за каждым моим движением, когда я выходила из душа. Дверь в ванную была открыта, и Нико примостился в изножье моей кровати. Я завернулась в полотенце и почистила зубы. Я распустила волосы, провела по ним щеткой с сывороткой, затем распустила их.

Я выбрала джинсовые шорты, майку и оделась. Мои эмоции подступали слишком близко к коже, желая вырваться на свободу. Оставаться в неведении приводило в бешенство, особенно когда меня втягивали в неизвестные проблемы Нико.

Мои руки неподвижно лежали на комоде, пока я наблюдала за Нико в зеркале.

— Ты собираешься замять все, что произошло, и притвориться, что я никогда не была в этом замешана? Что, если то, что я нахожусь с тобой, угрожает моей безопасности, а? Может быть, нам стоит покончить с этим, потому что твой выбор того, что мне рассказывать, откровенно говоря, становится довольно проблематичным.

— Осторожнее, Ческа. Твое тело говорит одно, твой рот — другое. Я, скорее, поверю твоему телу. И ты называешь меня лжецом, — он усмехнулся, не глядя на меня, — но я думаю, что ты лжешь себе больше всего на свете.

— К делу, полностью избегая разговоров об этом. Где ты был, Нико? Прошлой ночью?

Холодные глаза, лишенные всякого тепла, встретились с моими, когда я повернулась, уголок его губ скривился.

— Прекрати давить на меня прямо сейчас, моя корасон. Мой контроль ослабевает. И я очень близок к тому, чтобы вырезать свое имя на твоей безупречной коже, чтобы у тебя было постоянное визуальное напоминание о том, кому ты принадлежишь.

У меня вырвался вздох, мои глаза расширились.

— Ты официально теряешь свой гребаный разум.

— Отнюдь нет, ты просто начинаешь видеть меня яснее.

Я наклонилась к нему.

— Попробуй, и у тебя будет вид из первого ряда, когда тебе выцарапают глаза.

Его смешок, казалось, говорил о том, что он хотел бы посмотреть, как я попытаюсь.

— Я защищал тебя от частей самого себя, потому что ты рискуешь сбежать. Ты знала это, так что не будь так шокирована, когда тебе их покажут. Ты должна была этого ожидать, ты умная женщина.

Опять же, это было шоу против рассказа. Я ненавидела то, как его слова упрощали ситуацию, но это не обесценивало мои эмоции на фоне того, через что мне пришлось пройти прошлой ночью.

— Кто ты, Нико? — спросила я.

Не в первый раз я задавала ему этот вопрос.

— Твой мужчина.

— С другими?

— Много разных людей.

— Что это значит? — пробормотала я, про себя проклиная его загадки, но надеясь, что он даст мне что-нибудь новое для обдумывания.

— Что я предпочитаю опасную свободу мирному рабству.

Мое раздражение возросло.

— И как это связано с тем, что я спрашиваю тебя, кто ты?

— Я не могу дать тебе ответ, который ты ищешь. Тебе нужен одномерный ответ, который соответствовал бы морали и ценностям, которых ты жаждешь. Когда ты прекрасно знаешь — и видела — что жизнь не такая.

— Это имеет непосредственное отношение к твоему отцу, не так ли? — я подтолкнула.

— Ты, Ческа, оказалась в центре мира, в котором у тебя мало опыта. И если мы все не будем осторожны — это поглотит нас целиком.

Заглянув на кухню, я достала из холодильника апельсиновый сок и что-нибудь перекусить. Вилла внутри и снаружи кишела мужчинами и женщинами. Моя голова откинулась назад при виде этого зрелища, но Нико подтолкнул меня вперед, направляя к своим друзьям.