Неосторожное желание (СИ)

====== День 11. Близость расставания. Часть 4. Прощайте? ======

«Я не буду плакать», – решила твердо. – «Попрощаюсь с каждым, поцелую братиков на прощание в щечку, утяну Юлю от Сасори и вежливо попрошу Такэмасу-сана отправить нас домой.

Таков был план. Как там? «План писали на бумаге, да забыли про овраги»?

Белая комната с узкими лавочками, неприметная дверь, через которую вошли мы, и в стене напротив – большая, железная. В лучших традициях американских фильмов.

В этой комнатушке люди – посторонние. И гости нашего мира, переодевшиеся в привычную им одежду, и Юля, прислонившаяся спиной к груди Сасори, нервно сжимающая ручки от сумочки, да и я со своим рюкзаком. Только Такэмаса-сан, такой же безликий как это помещение, в своей стихии: маленький, невыразительный, в белом медицинском халате поверх костюма.

- В следующую комнату могут пройти только те, кто решил покинуть наш мир. – Кажется, с комплиментом о знании языка я поторопилась.

Эта фраза словно послужила сигналом, и взгляды всех присутствующих устремились к нам. Брр. Всеобщее внимание мне неприятно, такое настойчивое – тем более. Когда уткнулась спиной в стену, поняла, что попытка сбежать, в общем-то, безуспешна. Затравленно оглянулась. Пэйн выглядел скучающе, Орочимару выжидающе. Я смотрела документальный фильм о змеях. Перед глазами живо встал кадр раскрытой перед нападением пасти. Чего ждет Мадара – не знаю, но в который раз понимаю, что выражение «тяжелый взгляд» вовсе не образное. Закусываю губу, и, наверное, очень жалостливо смотрю то на Саске, то на Итачи. Братья – поразительное единодушие! – поочередно качают головой. Я не должна этому удивляться, но – удивляюсь. Юля подняла голову и смотрит Сасори в глаза. По виску течет слеза. Я смотрю, как капелька ползет по коже, и думаю. О том, что не имела права вмешивать ее во все это – но как бы я могла этого избежать? О том, что она не заслужила такого расставания с любимым, но пусть лучше первая любовь романтически вернется в свой мир и останется этаким светлым образом в памяти, чем ее уничтожат быт и дрязги. О том, что я уже несколько секунд позорно качаю головой и хлюпаю носом, когда собиралась показать, где эти шантажисты у меня все время были. В общем обо всяких глупостях. Смотреть на то, как Сасори целует Юлю, – неловко и глупо, как заглядывать в окна чужой квартиры на первом этаже. Поэтому я заставляю себя подойти к Саске, встать на цыпочки, чтобы обнять его за шею.

- Ну вот, нежности телячьи, – слышу я недовольное ворчание Дейдары.

- Бака! – Внезапно треснула его по спине Конан.

А мне остается только прошептать Саске на ухо:

- Будь осторожен в своих суждениях, глупенький старший брат, – и чмокнуть в нос.

Подойти к Итачи на глазах у всех намного сложнее, но мой ангел-хранитель, которому я верю вопреки всему, не может остаться без напутственного слова. Устами младенца…

Он такой высокий – обнимаю за талию. Слышу частый стук сердца – чей? И не хочу, не хочу, не хочу верить, что больше мы не увидимся.

- Береги себя, Итачи-сан, – сглатывая комок в горле. Потом отхожу к выходу. Юля присоединяется ко мне через мгновение, нахожу ее ладонь, сжимаю крепко-крепко.

И закрываю глаза. Будто бы произойдет чудо и все как-нибудь устроится, стоит только загадать желание…

Я слышу слова прощания и чувствую соль на губах.

====== Эпилог. ======

Осень подкралась незаметно. Просто в один прекрасный день я заметила, что листья на деревьях пожелтели, а с утра на улице – туман и холод.

Учиться и общаться со сверстниками внезапно стало намного легче. Ну еще бы общаться с ними было легче – это не дипломатом работать между Акацуки и Орочимару или Итачи и Саске.

Я перестала читать фанфики. После того, как я стала героиней одного из них, все казалось каким-то детским. Да и мир книг уже не был для меня столь увлекателен, как раньше. Я перестала жить в придуманных реальностях, когда настоящая оказалась куда более захватывающей. Пожалуй, даже слишком. Рюкзак, который я собирала перед отъездом в Японию и постепенно пополняла в процессе нашего путешествия, пылился в шкафу, скрытый от острого маминого взгляда за кучей шуб.

Со временем я пришла к мысли, что мазохистка – я упивалась своей тоской и горечью. Я скучала – но по кому из них больше, сказать не могла. По ночам мне грезились то желтые глаза змеи, то черные, а то и вовсе – красно-рыжая чакра и алые глаза, полные ненависти ко всему живому.

Я не жалела, что отказалась тогда. Ни разу не задумывалась, а что было бы… Окажись хотя бы половина моих кошмаров реальными, жизнь в чужом мире сделалась бы невыносимой как для меня, так и для моей подруги.

Кстати, о Юльке. С ней мы встречались по выходным: заглядывали в кафе, бродили по магазинам или парку, а, намерзнувшись, шли ко мне домой – пить горячий чай. Мы никогда не разговаривали о нашем летнем приключении. Возможно, потому что все это звучало как бред сумасшедшего, и не знаю уж как моя она, а я пыталась убедить себя в том, что это бред и есть.

- Заходите, мисс, – открыв дверь ключом, шутливо поклонилась я.

- Ах-ах, – хмыкнула подруга, – какие мы вежливые.