Неосторожность

– Нет, – отвечает она. – Спасибо, что согласился общаться с ним, но вот что я хочу сказать. Уверена, ему от этого будет легче, но я не готова с ним видеться, тем более беседовать.

– Понимаю. Что мне ему передать?

– Скажи ему вот что. Я до сих пор не могу уяснить, что мне нужно делать. Сначала мне нужно понять, как будет лучше для Джонни и меня.

– Хорошо. – Я делаю паузу. – Ты не возражаешь, если я его кое о чем спрошу?

– О чем?

– Ну, во мне говорит юрист, но у нас в стране принято считать, что человек невиновен, пока не доказана его вина.

Она смотрит на меня прищурившись.

– Ты о чем? Я видела счета по карточке. Какие еще нужны доказательства?

Я поднимаю руки.

– Согласен, это весомо, но не окончательно. Предлагаю прямо спросить его: был у него роман или нет?

– Зачем? Я и так знаю.

– Ты думаешь, что знаешь, а если ты ошибаешься? А если существует какое-то простейшее объяснение ситуации, и все происходящее – одно большое непонимание?

– Нет.

– Пока ты не стопроцентно уверена, все может быть.

Мэдди молчит, обдумывая мои слова.

– Я спрашивала себя об этом тысячи раз. Что, если я все преувеличила? Но каждый раз ответ получается одинаковый. Я не могу тебе объяснить, откуда это знаю. Просто знаю. Хотела бы я ошибаться!

– Я тоже.

– И потом, что помешает ему солгать тебе? Мне он солгал.

– Вероятно, ничего. Но не забывай, я не знаю, что он тебе лгал. Мне нужно признание. Или иное доказательство вины или невиновности.

Она кивает.

– Так ты не возражаешь? Это как минимум успокоит мою юридическую душу.

– Хорошо. Делай как знаешь, – говорит она, погасив сигарету. – Я пошла спать.

Мэдди встает и наклоняется по-сестрински поцеловать меня в щеку, дыхание у нее тяжелое от табака.

– Я знаю, ты хочешь как лучше, Уолтер. Спрашивай у него, что считаешь нужным. Если он скажет что-то, что я, по-твоему, должна услышать, ты мне сообщишь. Спасибо еще раз, что встретишься с ним. Я на самом деле не уверена, что смогла бы.

Если бы это зависело от меня, Гарри бы приполз в Нью-Йорк на кровоточащих коленях, как мексиканский паломник, всю дорогу молясь о прощении. Даже этого было бы недостаточно, но для начала сошло бы. Знаю, звучит жестоко, но это недалеко от истины. Его задачей было защищать Мэдди, а он ее подвел. Теперь это моя задача. По крайней мере, я на это рассчитываю.

Разумеется, на сей раз я не еду в аэропорт. Гарри собирался приехать ко мне домой, но я сказал ему, что лучше встретиться в офисе. Я хочу, чтобы и от его обаяния, и, возможно, от его кулаков меня ограждало мое значительное положение и внешние атрибуты закона – массивный стол, полки, скрипящие под тяжестью юридических книг, нелепая современная живопись, висящая на стенах в холле, захватывающий вид с высоты на центр города и девушки в приемной. Свою секретаршу Мэрибет – внушительное создание, о чьей личной жизни я стараюсь знать как можно меньше, – я держу на таком урезанном пайке нежных чувств, что, как лев, которому недодают мяса, она особенно безжалостна к клиентам.

Она звонит мне, когда приходит Гарри. Я прошу передать, чтобы он подождал. У меня нет никаких особенно срочных дел, но я хочу, чтобы он попотел под кошачьим взглядом Мэрибет. Вскоре я прошу ее впустить его. То, как Гарри выглядит, меня ужасает. Он изможден, будто неделю не спал и не мылся. Одежда измята. Его природное изящество сменилось тяжеловесностью, которой я прежде за ним не замечал.

– Спасибо, что согласился встретиться, Уолт. Я прямо из аэропорта.

Я молча поворачиваюсь на стуле, соединив кончики пальцев. Я не встаю пожать протянутую им руку. Гарри убирает ее и смотрит на меня с осторожностью, осознавая мою враждебность, но понимая, что я – его единственный собеседник; ему нужно подчиниться мне. Я указываю ему на стул, и он садится.

– Как она, Уолт? Как Джонни?

Меня не интересуют любезности. Я поднимаю брови и, придав голосу ровное звучание, атакую:

– Ты действительно сделал то, что думает Мэдди? У тебя был роман?

Гарри с усилием произносит:

– Да.

Его крупная голова опущена. Я пользуюсь преимуществом. Я знаю, это с моей стороны почти трусость, но не могу удержаться:

– И ты признался в этом Мэдди?

– Нет.

– Ясно.

– Она не дала мне возможности.

– Она не хочет с тобой общаться.

– Но мне нужно с ней поговорить.

– Зачем, скажи на милость? Чего ради? Прости, Гарри, но я не уверен, что это приведет к чему-то хорошему. Ты только что признал, что у тебя был роман. Мэдди сказала мне, что прямо спрашивала тебя об этом месяц назад, и ты все отрицал. Ты солгал ей. В лицо. Она очень умна и проницательна. Мэдди, вероятно, простила бы тебя, если бы ты сказал ей правду – тогда. Ты знаешь, как важна для нее честность. И как она презирает обман. Уж ты-то должен был это понять за годы.

Я вижу, как мои слова ранят его. Мне неловко это признавать, но я надеялся, что так и получится.

– Да, да. Я все это знаю. Но она же моя жена. Джонни мой сын. Я люблю ее. Я его люблю. Я их обоих люблю.

– Ну, об этом надо было думать прежде, чем заводить роман, – усмехаюсь я, позволяя себе немного открытых эмоций. – И с кем, могу ли я осведомиться, у тебя был роман?