Неостывший лед (СИ)

— Нет… Просто разбирала сумку, — ответила я, любуясь его взлохмаченной прической и теплотой взгляда голубых глаз.

Я стояла и смотрела на Николаса, как будто впервые видела его. Он стал совсем другим и таким мне очень нравился. Как жаль, что та поляна с нашим поцелуем оказалась для него лишь игрой воображения. Если бы…

Я не успела дорассуждать, потому что очутилась в объятиях Николаса, и его теплые губы прижались к моим. Заколка со стуком упала к нашим ногам, но мне было совсем не до нее. И не до спасения мира. Сейчас в этой комнате были только мы, и ни о чем другом я не хотела и думать.

— Я скучал, — сказал Николас после того, как наши губы разомкнулись.

— Я тоже.

Это было правдой. Не произнести вслух такие слова нельзя, потому что долго хранить их внутри себя невозможно. Об этом хочется говорить и кричать. Но сомнения все равно назойливо досаждали меня даже сейчас.

— Я думала тот поцелуй на поляне был под влиянием…

Николас приложил палец к моим губам, не дав досказать. Он покачал головой и посмотрел на меня с грустной улыбкой.

— То утро, когда тебя похитили, — мрачно произнес Николас, проводя рукой по моей руке. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу. Понимаешь? Ты могла быть мертва. И то, что произошло на поляне, так и не повторилось бы. Но ты здесь…

"Это ненадолго", — невесело подумала, но сказала совсем другое:

— Я тебя не узнаю! Где тот надменный, напыщенный индюк, который издевался над бедной южанкой?

— Может, его и не было? Может, это была всего лишь маска, потому что я боялся того, что чувствую к тебе?

— А что ты чувствуешь? — спросила я и замерла, боясь услышать ответ, который мне не понравится.

— Меня тянет к тебе, ты мне нравишься. — Николас чуть улыбнулся и добавил: — На той поляне все было по-настоящему.

Он склонился ко мне и поцеловал вновь, с той нежностью, на которую, мне казалось когда-то, он не был способен. "Так вот, как это бывает, когда загорается твой светлячок и танцует вместе с тем, с кем хотел бы танцевать всегда", — подумала я, чувствуя непонятный трепет внутри. Наверное, это еще не любовь… Но сейчас я вся была как бы соткана из нитей счастья. Мне казалось, моя душа засветилась как самая яркая звезда. Время для меня остановилось, я словно выпала из окружающего мира. Мне хотелось, чтобы этот день не заканчивался. Вдруг появилось что-то очень важное для меня… осознание моего сердца! Не искать ничего другого в Николасе, кроме него самого. Я подумала, может быть, именно так и происходит рождение любви…

В этом доме рядом с Николасом было так спокойно, что я не собиралась разрушать эту идиллию мыслями о том, что завтра нужно отправляться снова в путь. Пусть будет здесь и сейчас. И только это важно на данный момент.

Мы проговорили полночи, рассказывая друг другу все самое заветное и тайное. Я поплакала на плече Николаса, говоря о предательстве Ренаты. Затем мы, взявшись за руки, вышли из дома, чтобы попрощаться с дружбой, которая разрушилась навсегда.

При свете луны мы прошли вглубь сада. Около склоненного к земле цветка, закрывшего свои лепестки с приходом ночи, я глубоко вонзила заколку во влажную от холодной ночной росы землю.

Слез больше не было, только внутри меня по-прежнему ощущалась горечь обиды на подругу. Я никогда не пойму причины такого ужасного поступка и простить тоже не смогу. Только лишь надеюсь, что Рената поймет сама, как неправильно поступила, и что из-за этого могло произойти. Предателей никто не любит. Теперь и северяне из ее компании, наверняка, настороженно относились к той, которая может переметнуться на любую сторону. Но это уже ее проблемы и ее жизнь.

Как ни странно, мне помог этот ритуал, потому что обида постепенно превращалась в принятие того, что все люди разные. Даже те, кому ты доверял больше, чем самому себе, могут солгать, оклеветать или отречься, тем самым нанеся глубокую рану, которая еще не скоро заживет. Но все-таки не все могут стать предателями, далеко не все…

— Боишься? — спросил Николас, провожая меня до спальни.

— Да, — честно ответила я. Прятаться за показной храбростью было неправильно.

— Я буду с тобой. Уилл будет с тобой. Вместе нам горы по плечу, — шутливо произнес Николас, хотя мы оба знали, что впереди много трудностей.

— Спасибо.

Он поцеловал меня на ночь в лоб, так целомудренно и сдержанно, что мне показалось, Николас догадался о моих планах уйти одной. Но нет, такого не могло быть. Просто он устал от долгой поездки, а впереди еще одна, намного труднее.

С тяжелым сердцем я закрыла дверь и прислонилась к ней. Кто бы знал, как мне хотелось пройти с Николасом весь мой путь. Но разве я могу рисковать жизнью того, кто мне дорог? У меня нет права распоряжаться жизнями других людей. Это только моя дорога, по которой я должна пройти до конца через все преграды и напасти. А если не удастся… И все же я пыталась. Зато моя совесть будет почти чиста, зная, что погибну одна и больше не подведу никого к краю, с которого можно упасть.

Глава 17