Неотразимый и сексуальный

Но ему не нужна ее благодарность, даже самая горячая. Сейчас ему нужно что-то попроще, что-то более основательное. Бейли помещалась между его ног. Было так соблазнительно провести ладонями по ее бедрам, вниз по стройным ногам, а затем снова вверх – на сей раз под юбку.

Она затаила дыхание.

– Ноа…

Он обожал эти хрипловатые нотки в ее голосе. Но, чтобы она не вздумала ляпнуть еще что-нибудь из благодарности, он накрыл ее рот своим, чтобы заставить замолчать. По крайней мере, так он себя уверял. На самом деле ему хотелось забыться в ее поцелуе, любить ее чудесное тело.

Черт, кого он пытается обмануть? Он хотел эту женщину, хотел ее всю, сердце и душу. Она стала его спасением. Пальцы Ноа обнаружили – о боже! – крошечные кружевные трусики. Трусики-танга.

«О да», – думал он, обнимая ее обнаженные ягодицы, пробегая пальцами по интригующему лоскутку кружевной ткани – вверх, вниз. Ритм ее дыхания изменился, сделался прерывистым. Лежащие на его груди руки сжались в кулаки, захватив несколько волосков. Но он даже не поморщился, хотя и было больно. Просто боялся, что тогда она уберет руки.

Эти руки были ему необходимы. Пусть делают с ним все, что хотят.

Она сдавленно вскрикнула, когда его пальцы скользнули под перемычку трусиков.

– Расставь ноги, – шепотом приказал он и помог ей, получив доступ к тому, чего так жаждал. – Да ты уже промокла. – Его собственное дыхание сбилось. – Это тоже из благодарности, принцесса?

– Нет, – сумела она сказать. – Это… это значит, как сильно я тебя хочу.

Подняв голову, он посмотрел в затуманенные голубые глаза.

– Я тебя хочу, – нежно повторила Бейли, внезапно срывая с себя джемпер и бросая его на пол. Под джемпером обнаружился белый кружевной бюстгальтер, который уже не скрывал возбужденных сосков – они превратились в два отвердевших, заостренных пика. Она спустила ямки бюстгальтера к локтям, и чашечки сползли, обнажив груди почти полностью.

В ее глазах плясали жаркие искорки. «Игра с огнем», – подумал Ноа. Но в ее глазах он видел что-то еще – глубокое чувство, которому было невозможно сопротивляться. Любовь.

Вот что стало началом его конца.

Поэтому Ноа закрыл глаза и склонил голову, целуя ее стройную шею и вниз – высокую грудь и еще ниже – проникая дразнящим языком под кружево трусиков.

Пальцы Бейли возились с пуговицами его рубашки, но он не стал ей помогать. Ведь это значило – перестать ласкать ее тело, а этого он не мог допустить. Не мог, и все тут. Он заставил ее прижаться бедром к застежке его джинсов. Одна рука обнимала ее ягодицы, другая дразнила жаркую скользкую плоть. Это была минута потрясающей близости, и все-таки этого было мало.

Ему хотелось зарыться в нее, источиться досуха, в то время как она отдастся ему без остатка. Хотелось слышать собственное имя, срывающееся с ее сочных губ.

– Умоляю, – вздохнула она. Желание уже пьянило ее. Она откинула голову, позволяя Ноа целовать груди. Ее бедра пришли в беспокойство, заколыхались в старом, как мир, ритме. – Мне нужно…

Он знал. Он тоже этого хотел, и его пальцы работали, а губы ловили ее жалобный стон. Этого было мало, мало! Она пыталась расстегнуть его джинсы, а потом просунула руки внутрь. Одного прикосновения было достаточно, чтобы его бедра ринулись в наступление. Круговое движение ее пальцев, поглаживание – и Ноа увидел звезды.

Иисусе, неужели у них так будет всегда – яростная схватка, желание, которому нельзя противиться? Он был словно поезд без тормозов, влетающий на полной скорости на первую станцию. Он чувствовал себя совершенно беспомощным.

Он спустил ее трусики.

Бейли попыталась стащить с него джинсы, но он оставался сидеть на стуле. С недовольным стоном она схватила его за волосы и дернула вверх.

– Помоги мне, – потребовала она.

Он вскочил на ноги, чувствуя себя неандертальцем, готовым взвалить свою женщину на плечо и утащить в пещеру. Но спальня была далеко. Черт, даже кушетка в гостиной казалась недостижимой. Оставался стол на кухне, прямо перед ним.

Стоя к нему спиной, Бейли оглядывала кухню с тем же отчаянием. Оперлась руками о высокий барный стул, как если бы у нее ослабли колени. Подол юбки поднялся достаточно, чтобы глазам Ноа явились трусики, которые он уже успел спустить на ляжки. Его бросило в жар; он хрипло вздохнул, его ладонь тяжело легла на нижнюю часть ее спины.

О да, это было зрелище! Бейли нагнулась над барным стулом; он поднял подол юбки к самой пояснице, и его ноги едва не подкосились при виде белой кружевной тряпочки, которая еле-еле держалась на ляжках, розовых влажных складок между ляжками, роскошных округлостей ее первоклассной попы и ямочек в основании позвоночника.

Не в силах сдержать свой порыв, он наклонился и прижался губами к этому месту, а потом стал целовать Бейли снова и снова, обхватив ее руками, взвешивая в ладонях тяжесть грудей, дразня пальцами соски.