Неожиданная реальность (ЛП)

— Я работаю медсестрой в течение двадцати лет и многое повидала. Не уверена, что твердо в это верю, но знаю точно, что если бы была на вашем месте, то хотела бы в это верить. Помогите ей быть здесь в этот момент. Может быть, она вспомнит, а может, нет, но в любом случае, вы не будете сожалеть.

С этими напутственными словами она захлопывает дверь, закрывая меня.

— Вы, должно быть, папа, — веселая медсестра приветствует меня. — У нас есть стул для вас, прямо рядом с мамой. Я смогу ответить на любые вопросы, которые, возможно, возникнут во время операции.

Тяжело сглотнув, я киваю и занимаю место рядом с Мелиссой. Хватаю её за руку и сплетаю свои пальцы с её, помня о капельнице.

— Эй, Мелисса. Итак, у малыша некоторые проблемы. Ничего серьёзного, так они говорят, но его состояние ухудшается. Доктора считают, что лучше, чтобы он родился сегодня. Вот, сейчас мы в операционной. Я здесь, с тобой, и никуда не уйду, — говорю и говорю ерунду, нервозность берет верх надо мной.

Я продолжаю рассказывать ей про ежедневные УЗИ, и про то, что ему, кажется, нравится сосать большой палец. Говорю ей, что моя семья здесь для нас троих и ждет встречи с нашим сыном, о том, какая она молодец и как много сделала сама, без поддержки, и как мне жаль, что она пропускает этот момент.

— Он извлечен, — говорит доктор, но его голос напряжен.

В комнате тихо, никакого плача. Разве не должно быть криков? Давай, малыш, один вдох. Один вдох за раз.

Потом я слышу его.

— Он…? — меня переполняют эмоции, когда я слышу звуки первого крика моего сына. Я – отец.

— Они собираются забрать его, чтобы отмыть и провести несколько тестов для новорожденных, и тогда вы сможете подержать его, — объясняет весёлая медсестра.

— Она молодец, Ридж, — уверяет меня доктор Эллис. — Сейчас зашиваем её, а потом отправим восстанавливаться.

— Ты это слышала, Мелисса? Ты его слышала? Его легкие сильные и здоровые. Они тщательно проверят его, и потом я смогу его подержать. Открой свои глазки для меня. Я ненавижу то, что ты всё пропустила. Он — твоя семья. — Мой голос надламывается, когда последние слова слетают с губ. Его крики вдруг затихли, заставив меня быстро повернуть голову. Там, стоя позади меня, веселая медсестра держит его. Он весь закутан в одеяло. Мои руки начинают трястись, а сердце бешено бьётся в груди.

— Он всё прошёл с честью. Уже принял ванную, и мы даже взяли анализы для теста на отцовство. Он готов покушать, папа. Что вы скажете?

Я сморю на Мелиссу, желая, чтобы она проснулась. Она всё пропускает. Повернувшись к медсестре, я отвечаю:

— Я-я не знаю, что делать?

Она улыбается.

— Как насчет того, чтобы я отнесла его в палату для новорождённых, пока вы переодеваете халат, а вы можете встретить меня там? Мама будет восстанавливаться в течение, по крайней мере, нескольких часов, прежде чем мы переведём её в палату.

— Хорошо, — встаю и целую Мелиссу в лоб, — я позабочусь о нем, и мы скоро увидимся. Борись, Мелисса. Ты нужна нам. – Поднявшись во весь свой рост, жду, пока медсестра укладывает моего сына в штуковину, выглядящую как инкубатор, и показывает жестом следовать за ней.

В детской комнате я отвел её в сторонку и сказал, что мне нужно пойти в лабораторию и сдать свою часть анализа для теста на отцовство. С направлением в руках направляюсь туда. Иду быстрым шагом, потому что хочу поскорее вернуться к нему. Мое сердце говорит, что он мой, так что я просто хочу покончить с этим, чтобы мы могли получить результаты и двигаться дальше.

Для теста берут мазок со щеки. Они завели меня и вывели, а также подтвердили, что тест должен быть выполнен в срочном порядке, как и обещал доктор.

Я быстро возвращаюсь в детскую комнату. Та же медсестра из операционной встречает меня с улыбкой.

— Я буду вышей медсестрой до конца смены этим вечером. Садитесь в одно из этих кресел-качалок и покормите сына.

Мой сын.

На трясущихся ногах сажусь в кресло-качалку и вытираю потные ладони о свои джинсы. Я чертовски боюсь, что уроню его или причиню ему боль, или... Не знаю, что, но я нервничаю.

— Вот вам, папочка, — говорит медсестра. — Делайте колыбель из рук. Вот так вот. — Она подбадривает меня, а затем осторожно укладывает его в мои руки.

Он спит, весь завернутый в одеяло. Внезапно нервы ушли, и у меня возникает необходимость убедиться, что с ним всё хорошо.

— Я могу распеленать его? — спрашиваю я.

— Конечно! Мы даже предлагаем контакт «кожа-к-коже», особенно для младенцев, которые родились раньше. Это помогает регулировать их дыхание, — объясняет она.

Контакт «кожа-к-коже»?

— Эээ, что именно это означает?

— Вы снимаете рубашку, а мы раздеваем малыша. Вы кладете его на грудь — «кожа-к-коже».

— Хорошо, — неуверенно говорю я. Однако, если это поможет ему, я в деле.