Неожиданная Россия (СИ)

До появления развитой химической науки именно поташ был главным промышленным реагентом во множестве ремёсел и производств. В прошлом без массового применения поташа было невозможно изготовление стекла, фарфора, различных красителей, мыла, выделка качественных тканей и кож. Даже знаменитые тульские пряники по классическому рецепту изготовлялись с добавлением поташа в тесто.

Не удивительно, что именно в Западной Европе по мере роста мануфактурной промышленности поташ пользовался всё большим спросом. Но его производство требовало огромных расходов ценной древесины – вяза, орешника, ольхи и дуба – которые к западу от Германии были в дефиците уже на исходе средневековья. Поэтому изначально массовое производство поташа возникло на землях Речи Посполитой – в лесах Польши, Белоруссии и на севере Украины.

Однако с XVII века на поташ, как востребованный европейскими купцами товар, обратили внимание предприниматели и власти России – благо в стране хватало обширных лесов, почти дарового сырья для нового экспортного производства с потенциально высокой нормой прибыли. Русские быстро освоили лесные «майданы» и «ломку на польский манир», как четыре века назад по примеру западных соседей на Руси прозвали места производства поташа и технологию его получения.

На «майдане» пережигали в золу вяз, клён или орешник, затем несколько суток золу вымачивали в воде, а потом особым образом выпаривали, выливая на горящие дубовые поленья. Конечным этапом становилась просушка на липовых дровах и упаковка в деревянные бочки. В итоге к потребителю отправлялся готовый продукт, внешне похожий на крупные куски каменной соли.

Расход древесины при таком производстве был огромен. Для получения 1 пуда поташа требовалось сжечь 34 пуда одних только дубовых дров. Всего же на каждые 2–3 кг поташа расходовалось порядка тонны разных пород дерева. Однако в XVII столетии, когда на Руси зародилось это полностью ориентированное на экспорт производство, лесные богатства казались абсолютно неисчерпаемыми. Впрочем, уже в 1659 году власти Белгорода жаловались, что «пчелы от сожжения лесов на поташ от дыму повылетали, и мед стал дорог…»

Леса Белгородчины и Смоленска стали первыми, где было организовано массовое производство поташа «на польский манир». Однако, вскоре главным центром данного промысла стали обширные лесные массивы Среднего Поволжья, в основном на территории современной Мордовии – здесь запасов древесного сырья хватило на два столетия. Хватало в том районе и рабочих рук, ведь в разгар недавней Смуты густые мордовские леса стали прибежищем для множества крестьян из центральных районов Московской Руси.

К середине XVII века крупнейшим собственником поташных производств стал боярин Борис Морозов – свояк, то есть муж сестры жены царя Алексея Михайловича. К концу века крупными поташными производствами в мордовских лесах владели князья Черкасские, бояре Ртищевы, Милославские, Трубецкие и Одоевские.

Интерес высшей аристократии к производству карбоната калия становится понятен, если учесть норму прибыли. Три с половиной века назад за изготовление пуда поташа рабочим платили полкопейки, доставка в Москву этого пуда обходилась примерно в копейку, зато уже в Москве европейские купцы покупали этот пуд за 55–57 копеек. Поскольку исходное сырье в боярских имениях доставалось бесплатно, прибыль получалась фантастическая! При этом цены на поташ в порту Архангельска были ещё выше московских.

«Поташа не продавать под страхом ссылки в вечную каторгу…»

Только за 1669 год из Архангельска английские и голландские корабли вывезли 26047 пудов русского поташа. К тому времени государство задумалось о собственном производстве столь ценного и востребованного в Европе продукта. Уже в 1680 году на казенных «майданах» произвели более 22 тыс. пудов поташа. Благодаря усилиям государства экспорт поташа через Архангельск за следующее десятилетие вырос в полтора раза.

В 1698 году казённого поташа экспортировали более чем на 131 тыс. руб. То есть нажжённый в мордовских лесах карбонат калия занял второе место после самого ценного и знаменитого экспортного товара России той эпохи – сибирских мехов!

В следующие десятилетия европейский спрос на поташ колебался, но всегда оставался заметным в экспортной выручке государства Российского. При Петре I только в Англию ежегодно продавалось поташа на 35–40 тыс. руб. Для сравнения строительство одного фрегата обходилось тогда не дороже 30 тыс. На английском рынке русский поташ успешно конкурировал с польским, вывозимым из Данцига и Кёнигсберга.

Поскольку производство поташа было связано с массовой вырубкой леса, царь Пётр I в 1707 году перевёл всё поташное производство под управление Адмиралтейства, обязав его следить, чтобы на поташ не переводилась корабельная древесина. При Адмиралтействе учредили специальную «Контору поташного правления».