Неожиданная Россия (СИ)

Тогда же Пётр I распорядился обеспечить круглогодичную работу поташных «майданов» – ранее они работали только в летний сезон, для непрерывного функционирования пришлось в лесных чащах возводить капитальные строения с крышами. Но оказалось, что сухим летом такие строения слишком пожароопасны, и от многообещающего нововведения пришлось отказаться.

К концу своего правления царь-реформатор ввёл полную госмонополию на производство и экспорт поташа. «А кроме государева нигде никому отнюдь поташа не делать и не продавать под страхом ссылки в вечную каторжную работу» – гласил царский указ.

И после смерти Петра I поташ оставался в сфере внимания правительства России – цены и внешнеторговые контракты обсуждались на самом высшем уровне. Власти в ряде случаев предпочитали снижать экспорт, чтобы не допускать падения цен. Ежегодно экспорт казённого поташа приносил государству около 50–60 тыс. руб. чистой прибыли. При этом производство во многом обеспечивалось чисто феодальными методами – к «Поташной конторе» было приписано более 28 тыс. крепостных крестьян мужского пола.

К началу царствования Екатерины II в поташном производстве случилась маленькая технологическая революция – «польский манир» сменился «венгерским маниром», который позволял изготавливать поташ круглый год и использовать не только специально «нажигаемую» золу из определенных пород дерева, но и обыкновенную печную. Это позволило создавать целые поташные фабрики возле крупных городов, а не в лесной глуши, как прежде. Печная зола отныне стала в России товаром и приобреталась для поташного производства по 10 копеек за 12 пудов.

Екатерина II сочла, что при новых технологиях государству выгоднее получать налоги с частных фабрикантов поташа, а не содержать своё производство. С 1773 года началась приватизация казённых «майданов», спустя семь лет отменили и госмонополию на экспорт поташа.

При том забытый ныне товар сохранял высокий спрос на европейском рынке. К исходу XVIII века поташ оставался в десятке важнейших экспортных товаров России. За 1795 года только из Петербурга его было вывезено более 74 тыс. пудов или 1,2 тыс. тонн – поистине промышленные масштабы для той эпохи.

За следующие полвека экспорт поташа из России вырос пятикратно. Накануне Крымской войны в Европу ежегодно продавалось 540 тыс. пудов русского поташа примерно на 1,2 млн. руб.

Карлук – «рыбий клей» по цене серебра

Чёрная икра издавна считается одним из самых изысканных и дорогих деликатесов. Широко известно, что именно наша страна в прошлом была главным экспортёром этого продукта. Волжская икра стала настоящим «чёрным золотом» России задолго до нефтяной эры.

Куда меньше известно, что икра осетровых рыб до XX века не считалась особым деликатесом ни в России, ни в Западной Европе – за исключением Италии, где высшая аристократия употребляла её со времён античности. Но для русского крестьянина два-три века назад «паюсная» или «ястычная» икорка была лишь дешевым заменителем рыбы.

Чёрная икра со времён Ивана Грозного экспортировалась за рубеж не столько как деликатес, а как высококалорийный и питательный продукт, пригодный для длительного хранения. Хорошо просоленная и закатанная в дубовые бочки, она долго не портилась и выдерживала путешествия через всю Россию – от Волги до Астрахани – и далее через несколько морей.

Однако столетия назад волжские осётры давали России экспортный товар куда более ценный и востребованный во всём мире, чем знаменитая чёрная икра. Товар этот ныне абсолютно забыт. Даже его название – карлук – ничего не говорит нашему современнику.

Между тем, карлук стоил куда дороже икры и употреблялся даже теми в Западной Европе, кто никогда не ел или не любил русский «кавиар». Если в конце XVII века устанавливаемая царской казной монопольная цена экспортной икры достигала 3 руб. за пуд, то карлук той же массы охотно покупался европейскими купцами в пять раз дороже!

Такой спрос становится понятен, если знать, что карлук в ту эпоху был единственным и наилучшим универсальным клеем. До появления развитой химии именно клей, изготовленный из плавательных пузырей осетровых рыб, считался самым лучшим, удобным и прочным.

Из одной тонны осетровой рыбы получалось около 1 кг карлука, сухого клея, который шел как на внутренний рынок, так и на экспорт. К концу XVII столетия на Волге из осетров и белуг делалось порядка 300 пудов карлука. Не сложно посчитать, что для его изготовления понадобилось убить рыб общим весом почти в 5 тысяч тонн. Но оно того стоило – килограмм этого клея по цене равнялся хорошей лошади!

Самый качественный карлук на Руси именовался «патриаршим» – он изготавливался из осетров реки Яик (Урал), на которой все рыбные промыслы с 1691 года по царскому указу являлись исключительной собственностью патриарха.