Неожиданная Россия (СИ)

Лежала я вечер в беседке ханской,
В средине бусурман и веры мусульманской.
Против беседки той построена мечеть,
Куда всяк день пять раз имам народ влечет.
Я думала заснуть, и лишь закрылись очи,
Как уши он заткнув, взревел изо всей мочи…
О, Божьи чудеса! Из предков кто моих
Спокойно почивал от орд и ханов их?
А мне мешает спать среди Бахчисарая
Табачный дым и крик… Не здесь ли место рая?
Хвала тебе, мой друг! Занявши здешний край,
Ты бдением своим всё вяще укрепляй.

Бахчисарай, гравюра конца XVIII века

Та поездка стала большим политическим событием, прозвучавшим далеко за пределами не только Новороссии, но и всей России. Вместе с царицей путешествовал император Австрии, а в бывшей столице Крымского ханства она встречалась с одним из грузинских царевичей. В Стамбуле прекрасно поняли всё намёки – не случайно в ответ на визит Екатерины II в Новороссию, султан направил к берегам Крыма сильную эскадру, укомплектованную французскими военными советниками.

Если вы думаете, что в Западной Европе ругать Россию за «аннексию» Крыма стали только с 2014 г., то сильно ошибаетесь – началось всё гораздо раньше, ещё в 1783 г. Зря царица пыталась объяснять французскому послу про набеги крымских татар: «Что, если бы вы имели в Пьемонте или Испании таких соседей, которые бы ежегодно истребляли и забирали бы у вас в плен по 20 тысяч человек, а я бы взяла их под свое покровительство, что бы вы тогда сказали?»

Собственно именно это – ослабление России в т. ч. и набегами татар – более чем устраивало Париж, тогда ведущий центр европейской политики. Французские короли, открыто покровительствуя туркам и полякам, стремились не допустить роста влияния нашей страны в Европе. Боролись с этим влиянием не только силой, но и пиаром. Чёрный пира про «потёмкинские деревни» и стал ещё одним элементом той борьбы.

По итогам визита царицы в Новороссию, недоброжелатели распространяли в России слухи, а в Европе целые печатные памфлеты о том, как фаворит пускал пыль в глаза Екатерине. Якобы Потёмкин сымитировал и чуть ли не нарисовал несуществующие в реальности города и деревни. Князь действительно старался презентовать новый край в лучшем свете. Да и что греха таить, к маршруту следования царицы, действительно, сгоняли табуны скота и людей, чтоб представить «Дикое поле», лишь вчера ставшее Новороссией, куда более богатым и «буколическим».

Ехидный мем про «потёмкинские деревни» оказался устойчивым. Но, вспомним, что и Севастополь, и даже будущий Донбасс – в широком смысле рождались именно как «потёмкинские деревни». Так что спустя века всё это, действительно, звучит анекдотом – но не про Потёмкина, а про старательных творцов чёрного пиара о потёмкинской Новороссии.

5 рублей за невесту

Благодаря усилиям Потёмкина, к моменту первого присоединения Крыма к России, население Новоросии насчитывало уже четверть миллиона мужчин. В 1784 г., на следующий год после ликвидации хищного ханства, в газетах Петербурга появляются регулярные объявления, в которых князь Потёмкин рекламирует земли «в Тавриде» и зазывает новых переселенцев. С 1785 г. в Новоросии в качестве крестьян селят призванных в армию рекрутов. Чтобы обеспечить их жёнами Потёмкин платил из казны по 5 руб. за каждую незамужнюю женщину, привезённую на новые земли из центральной России.

Политика заселения новых земель любыми способами продолжится и после смерти «князя Потёмкина-Таврического». Так по окончании очередной войны с Османской империей, в 1792 г. здесь разрешат селиться даже этническим туркам-мусульманам. И не просто разрешат, а предоставят таким поселенцам льготные кредиты на 10 лет.

В итоге, к началу XIX в. Новороссия уже не безлюдное «Дикое поле», а вполне заселённый край. Половина пригодных к пахоте земель между Днестром и Доном уже имеют владельцев. Всего же здесь, включая Крым, к моменту воцарения Александра I постоянно проживает полмиллиона мужчин. Из них только 6 % крепостные, остальные лично свободны. Но почти треть мужчин Новороссии, в наследие от неспокойного «фронтира» и долгих турецких конфликтов, всё ещё приписаны к воинскому сословию. Однако это не солдаты, а именно крестьяне, призванные обеспечивать армию хлебом и служить резервом на случай войны. Языком тех лет их именуют «воинскими поселянами» и «войсковыми обывателями».