Неожиданная Россия. XX век (СИ)

До конца 40-х годов ураносодержащую руду с «Бутугычага» в мешках под усиленной охраной доставляли на грузовиках в Магадан. В порту руду грузили на подводную лодку, которая через Охотское море и Татарский пролив шла во Владивосток. Там стратегическое сырье грузили в самолет и доставляли в Москву создателям и разработчикам первой атомной бомбы.

На тот момент в Первом управлении «Дальстроя» среди работников, непосредственно занятых на урановых рудниках, 79 % являлись заключенными. В 1951 году на магаданском «Бутугычаге» и чукотском «Северном» были созданы гидрометаллургические заводы по обогащению добываемой руды. В Москву стали возить не добытую породу, а так называемый «уран в концентрате».

В столице уделяли самое пристальное внимание добыче стратегического сырья на севере Дальнего Востока. Первое управление «Дальстроя» ежемесячно готовило для Москвы отчеты о количестве добытой руды и проценте урана в ней. Работу генерал-лейтенанта Павлова, начальника всех дальневосточных урановых рудников, регулярно проверяли инспекторы от самого Лаврентия Берия.

Удивительно, но при таком плотном контроле из центра, семья начальника уранового управления «Дальстроя» не боялась помогать заключенным и их семьям. Об этом в частности вспоминал писатель Василий Аксёнов. В 1948-50 году он жил в Магадане, где отбывала ссылку его мать, бывшая заключённая «Дальстроя». Позднее писатель так вспоминал то время:

«Когда мы наконец прилетели в Магадан – столицу Колымского края – он поразил меня, как ни странно, своей свободой. И это при том, что в городе жили бывшие заключенные, вокруг торчали вышки и повсюду царил НКВД. У мамы вечерами собирался “салон”, если можно так сказать о посиделках в завальном бараке. В компании “бывших лагерных интеллигентов” говорилось о таких вещах, о которых я до этого и не подозревал…

Не смотря на анкету, я умудрился попасть в комсомол. Неожиданно классная руководительница Валентина Карповна стала мне выражать какое-то сочувствие, защищать от нападок. Я только потом узнал, что она была женой генерала Павлова – начальника уранового отделения шахт, там люди погибали, проработав всего полгода. Как-то она задержала меня после уроков: “Слушай, Вася, надо вступать в комсомол, тебе ведь потом в институт идти. Подавай заявление”, “Валентина Карповна, Вы же знаете о моих родителях…”, - напомнил я ей. “Это неважно, Вася, иди”…»

Закрытие урановых рудников Дальнего Востока

Конец эпохи Сталина совпал с окончанием урановой эпопеи на Дальнем Востоке. Запасы радиоактивного металла здесь были бедны, их добычу затрудняли тяжелейшие условиях природы и географии.

Цена дальневосточного урана была слишком высока не только в человеческих жизнях, но и в рублях. В 1954 году себестоимость 1 кг уранового концентрата, добытого заключёнными «Дальстроя», составляла 3774 рубля. Для сравнения, средняя зарплата в СССР в тот год была менее 700 рублей.

К началу 50-х годов XX века на территории Советского Союза уже были разведаны куда более богатые и доступные залежи урана на Украине, в Туркмении и Южном Казахстане. Надобность в бедных урановых жилах дальневосточного Крайнего Севера отпала – их стоило разрабатывать лишь при отсутствии других альтернатив и в условиях страшной «атомной гонки», когда надо было как можно скорее создать свою ядерную бомбу.

Теперь слишком тяжелый и дорогой уран «Дальстроя» становился не нужным. Уже в 1952 году был закрыт урановый рудник в якутском Сугуне. К 1954 году численность занятых на оставшихся урановых рудниках под Магаданом и на Чукотке сократилась до 3784 человек, из них лишь половина – 1937 человек – были заключенные.