Неожиданная Россия. XX век

В 1914 году на землях Терского казачьего войска немецкие колонисты среди так называемых «иногородних» (куда не входили казаки и местные кавказские народы) составляли третью по численности этническую группу, уступая только переселенцам из русских губерний и армянам. На территории Кубанского казачьего войска и Ставропольской губернии к началу Первой мировой войны проживало порядка 50 тысяч немцев.

Даже в закавказских губерниях Российской империи к 1914 году насчитывалось свыше 12 тысяч немецких колонистов. Добавим, что на территории девяти губерний Российской империи, составлявших русскую часть Польши, в начале XX проживало около полумиллиона лиц немецкой национальности.

К 1914 году всплеск антинемецких чувств, наблюдавшийся в русском общественном мнении, отразился и на отношении к немецким крестьянам-колонистам, до того обычно рассматривавшихся русской интеллигенцией, как пример лучшего и передового сельского хозяйства. Например, ранее не замеченный в необъективности профессор Варшавского университета Григорий Писаревский, крупный специалист по изучению иностранной миграции в Россию, в своей вышедшей в 1914 году книге «Внутренний распорядок в колониях Поволжья при Екатерине II» представил немецких переселенцев ленивыми, получающими постоянную поддержку от российских властей пьяницами, лгунами, аферистами. Фактически, профессор превратил архивное исследование в антинемецкий памфлет, популярный накануне большой войны.

Поэтому не удивительно, что после 1914 года, в разгар боевых действий, и русское общество и правительство Российской империи, задолго до диктатуры Сталина, дружно начали обсуждать и составлять планы по выселению и переселению немецких колонистов.

«Немецкий стереотип» и русские фобии

Современный российский историк С.В.Оболенская в работе «Германия и немцы глазами русских (XIX век)» на основе анализа периодики и мемуарной литературы провела фундаментальное исследование взглядов российского общества на немецкий этнос и отношения с ним. Вопреки названию, работа С.В.Оболенской охватывает и начало ХХ века до Первой мировой войны включительно.

В настоящее время это наиболее полное и точное исследование фобий и стереотипов русского общества в отношении немцев накануне Первой мировой войны. Краткие итоги анализа С.В.Оболенской весьма любопытны:

1) Взгляды русского общества на немцев по отношению к богатству и наживе.

Стереотип расчетливого и скупого немца, сложившийся в XVIII века (если не раньше), оказался одним из самых глубоких и устойчивых. Это был один из наиболее распространенных моментов в изображении немцев в фольклоре и в лубочной литературе, где скупость немцев часто трактуется как непреодолимая жадность. Расчетливость и скупость немцев вошли и в систему представлений о них в обществе образованных людей.

К концу XIX века это представление подкреплялось недовольством и завистью по отношению к деловым качествам немцев и их успехам в коммерческих делах, которые они вели в России, их прочным положением в структурах власти. Оно было общим и для интеллигентской и для народной культуры. Мнение о расчетливости и скупости немцев, соединяющееся с представлением об их методичности и педантизме, до сих пор является, как, впрочем, и многие другие стереотипы, расхожей характеристикой немецкого национального характера во взглядах русского общества.

2) Взгляды русского общества на немцев по отношению к труду.

Трудолюбие, усердие, аккуратность, умение рассчитать время, стремление к научным и техническим усовершенствованиям в организации труда, профессионализм, методичность немцев не подвергались сомнению. Методичности немцев в работе неизменно противопоставляется пренебрежительное отношение русских к точности, компенсируемой природной талантливостью русских работников, их склонностью к импровизации, творчеству. Основательность и методичность немцев в любом виде физического или умственного труда и до сих пор часто толкуется как педантизм и является предметом иронических суждений.

3) Взгляды русского общества на немцев по отношению к образованию и науке.

В России все, и высшие слои общества и крестьяне, считали немцев учеными людьми. Правда, немецкая ученость среди простых людей полагалась в лучшем случае неподходящей для применения в России, а чаще всего почиталась за чудачество.

Опять же этот стереотип был свойственен не только «простым людям» – еще Ф.М. Достоевский утверждал, что немцы «хоть и образованны, но глупы, тупы» и не могут сравниться с русскими людьми, отличающимися «широкостью ума». Славянофилы, чье развитие началось в том числе и с увлечения немецкой философией, впоследствии задались целью противопоставить ей некое российское «верующее любомудрие», основанное не на «формальном и логическом» способе мышления, а живом и цельном, свободном от немецкой «умозрительности» «православном, русском», включающем в себя элемент поэтической интуиции, внутреннего просветления.

4) Взгляды русского общества на немцев по отношению к нравственным качествам.