Неожиданная Россия. XX век

Основные чукотские порты, Анадырь и бухта Провидения, располагались слишком близко от Аляски, путь к ним шёл мимо Алеутских островов. В случае войны любое морское сообщение с Чукоткой (другого, напомним, не было) блокировали американский флот и авиация. Поэтому с 1948 года на самом севере полуострова стали строить новый город и порт – Певек.

Именно он должен был стать основным связующим звеном с «большой землёй». Певек был куда дальше от Аляски, а главное корабли и грузы могли приходить суда не мимо враждебных берегов Америки, а с запада, Северным морским путём, куда более безопасным в случае большой войны. Недалеко от порта Певек – недалеко, по меркам Чукотки – в устье Колымы и у мыса Шмидта строили военные аэродромы с бетонными взлётными полосами для стратегических бомбардировщиков, способных донести бомбы до Америки.

Командование вооруженных сил США тоже оценило стратегическое значение порта Певек. Совсем недавно, в декабре 2015 года газета «New York Times» сообщила о документах, рассекреченных Национальным управлением архивов США и содержащих планы ядерной бомбардировки территории СССР в 50-е годы прошлого века. (http://www.nytimes.com/2015/12/23/us/politics/1950s-us-nuclear-target-list-offers-chilling-insight.html). По целям в Приморье тогда планировалось сбросить 49 атомных бом, на Хабаровск запланировали 7 атомных бомб, на Читу и Петропавловск-Камчатский – по 4 бомбы, 3 атомных аналога Хиросимы и Нагасаки готовились для Комсомольска-на-Амуре. «Всего» по одной ядерной бомбе планировалось сбросить на Благовещенск, Биробиджан и Якутск. К 1950 году в план ядерной бомбардировки включили и чукотский Певек.

В том же 1950 году, когда началась война в Корее, ещё более обострившая отношения СССР и США, на Чукотку прибыла специальная инспекция во главе с командующим Дальневосточным округом Николаем Крыловым. Сохранилось свидетельство очевидца, как один из солдат простодушно спросил командующего, имея в виду постоянные появления американских разведывательных самолётов на Чукоткой: «Товарищ генерал, вот они летают и летают, а мы их не сбиваем…» Генерал-полковник Крылов ответил: «Подожди, сынок, придет время, не дай бог, и мы им ответим!»

В реальности настроение генерала было менее оптимистичным. Обследовавшая Чукотку инспекция представила Сталину доклад с неутешительным выводом, что в случае большой войны «существующее положение не гарантирует безопасность пограничных с Америкой районов Крайнего Севера».

Любое строительство на Чукотке было крайне дорогим и сложным, ещё дороже и труднее было содержать здесь десятки тысяч людей с боевой техникой. Остро сказывалась кадровая проблема – солдаты и офицеры воспринимали службу в северной тундре как наказание и ссылку. Не помогали даже многочисленные льготы.

Эти настроения «служивых» ярко описал Владимир Богомолов в упомянутом рассказе о направлявшемся на Чукотку лейтенанте: «Когда мы посмотрели по карте, то обнаружили, что остров Сахалин, куда при царе ссылали опаснейших преступников, совсем недалеко от Владивостока, для чего же тогда предназначалась Чукотка, которая была раза в четыре дальше, а главное – севернее?.. Туда-то, на самый край света, кого и за какие провинности отправляли?.. Если Сахалин – «место каторги и ссылки», чем же была Чукотка, место наиболее отдаленное и, судя по слухам и рассказам, чудовищное, гиблое?..»

Два куста смородины

«Даже двойной оклад денежного содержания, – вспоминает Богомолов, – и двойная же выслуга лет, особый северный паек повышенной калорийности и ежедневные сто граммов водки, небывалые льготы, установленные специально для Чукотки приказом Наркома Обороны, соблазняли на службу в отдаленные местности лишь немногих».