Неожиданное пробуждение (ЛП)

Агр! Кто этот человек и что он сделал с Гаем Колтрейном? С суровым, сдержанным мужчиной, который постоянно устает от моих выходок? С мужчиной, который практически вычистил свой рот, чтобы избавиться от моего поцелуя?

Этот Гай прижимает меня к шершавому кирпичу, его грудь касается передней части моего платья. Он проводит ладонями по моим бедрам, талии, ребрам. Хватает меня жадно, как будто никогда не хочет отпускать.

— Эффи. — Мое имя грубо звучит на его губах. — Могу я поцеловать тебя снова? Я так чертовски сильно хочу тебя.

***

Может ли он поцеловать меня?

Может ли он поцеловать меня?

У Гая Колтрейна есть VIP-пропуск к моему телу. Он может делать все, что захочет, с любой его частью.

— Нгх, — невнятно говорю я, а потом дергаю его за футболку. Притягиваю к себе и качаюсь на носочках.

Это совсем не похоже на наш поцелуй у фонтана. Тот был осторожным. Обдуманным. Это столкновение зубов, языков и рваных стонов, как будто два диких животных сцепились на канале «Дискавери». Он так сильно прижимает меня к стене, что весь воздух выходит из моих легких, а мне все равно. Кислород переоценен. Мне все нравится.

— Это, — хватаю я горсть мягких волос и кручу, — то, что ты вспомнил из тату-салона?

— Для начала, — заявляет Гай и не отстраняется, чтобы говорить. Он произносит слова прямо мне в рот, в щеку, в челюсть, словно не хочет терять контакт даже на секунду. — Мы делали и другие вещи. Показать тебе?

Боже мой. О боже мой, у меня выпрыгивает сердце из груди.

— Да. Да, да, да. Покажи мне. Покажи мне сейчас же.

Он усмехается, довольный и запыхавшийся, а затем начинает блуждать рукой по моему телу. Гай обжигает меня сквозь тонкий хлопок платья, касаясь каждой впадинки и выпуклости тела под его поцелуем. Когда я выгибаюсь в нетерпении, он смеется и гладит мою грудь.

И... внимание. У меня всегда была маленькая грудь. Настолько маленькая, что в колледже надо мной шутили про стиральную доску. Я худенькая и нескладная, больше жестких углов, чем мягких линий, и часть меня всегда задавалась вопросом, что Гай подумает об этом. Не оттолкну ли я его.

— Черт. — Он скрежещет это слово между стиснутых зубов, потирая большим пальцем мой твердый сосок. Он прощупывается сквозь платье, такой чувствительный к каждому касанию и щипку, и я извиваюсь. Хнычу, прижимаясь к стене. — Эффи. Тебе правда нравится? Посмотри на себя. Ты такая отзывчивая. Господи, прикасаться к тебе — это мечта.

О, да. Девушка может привыкнуть к таким комментариям. Я снова притягиваю голову Гая вниз для еще одного одурманивающего поцелуя, еще одного дразнящего посасывания его языка.

Он урчит и просовывает твердое бедро между моих ног, подол моего платья задирается между нами.

И мне все равно. Мне все равно, что весь мир видит мои трусики. Пальмовые ветви в любом случае загораживают нас от улицы, и я не смогла бы остановиться, даже если бы попыталась. Я уже скачу на нем. Уже прижимаюсь промежностью к его ноге, теплые мурашки распространяются по моему телу с каждым дюймом восхитительного трения, цепляюсь за его сильные плечи, когда теплый, пряный ветерок овевает мои щеки.

Гай лижет мое горло.

— Боже. Ты такая безумно вкусная.

Мы делали это прошлой ночью? Именно это он мне показывает? Или это все мы, все настоящее и совершенно новое?

— Я не хочу туда идти. — Слова вылетают из меня. Неохотное признание. — Я не хочу, чтобы это всё закончилось.

Гай ворчит, его зубы скребут по моей пульсирующей точке.

— Я тоже.

Он больше ничего не предлагает, не говорит, что мы можем продолжать или что все изменится, но у меня нет шанса расстроиться из-за этого, потому что он протягивает руку между нами. Скользит ладонью вниз по моему животу, затем накрывает мою киску через нижнее белье, словно она принадлежит ему.

— Я держал тебя вот так. — Его щеки краснее, чем обычно. Он хмурится на меня, но не так, как будто я виновата. Как будто он хочет меня так сильно, что злится из-за этого. — Я держал руку на твоей киске, пока ты не кончила для меня. Пока твои стоны не зазвучали в моих ушах. Вот что я запомнил, Эффи.

— Ох-х. Не... не останавливайся.

Гай рычит, а потом начинает ласкать меня через трусики. Теребит мой клитор, пока перед глазами не вспыхивают пятна света, побуждая мои бедра продолжать раскачиваться, заставляя сердце бешено колотиться в груди. Его бедро такое крепкое и сильное, он заслоняет плечами сумеречные звезды, и я такая мокрая, ощущаю только его вкус, только его.

— Гай. — Я выкрикиваю его имя, моля о пощаде.

— Я держу тебя. — Он теребит мой клитор сильнее, его губы на моей челюсти. — Я держу тебя, милая. Давай.

Это как приливная волна или дикий пожар. Какая-то эпическая сила природного разрушения, пробивающаяся сквозь каждый дюйм меня, пока от нее не осталось ничего, кроме обломков. И все, что я могу сделать, это крепко держаться, зажмурив глаза и затаив дыхание, дергаясь в объятиях моего босса. Это рай. Самое близкое к полету ощущение, которое я когда-либо испытывала