Неожиданность (СИ)

— Что это у тебя личность как на последних словах перекосило? За меня не сомневайся! Все, что смогу — переделаю, все, что велел передать — слово в слово перескажу.

На том этот разговор и закончили.

После ужина я завалился на попону, умостился поудобнее, прикрыл глаза.

— Ну, рассказывай, чего в мозгах у кудесника нарыл и чего вообще в него поперся. Он нам все доложил, все изложил, денег дал. Какого еще тебе рожна от него понадобилось? Просто из детского любопытства зашел, поглядеть, как там мозги у Большого белого волхва устроены? Лучше, чем у Невзора или похуже? Нет ли там красот каких неведомых?

— Тебе все шуточки, а мне прожить еще лет пятьсот охота. Ударит метеорит — и я не выживу. Вдруг не осилят дельфины, кто им сможет помочь? Вы с Богуславом слабоваты в магическом плане, Большие белые под неусыпным надзором находятся — любая мелочь все ваши планы и разрушит.

Сначала я не поверил, что Агний по воздуху сюда прилетел. В вашем мире летают сейчас только ведьмы. А он мужчина, и оборудования при нем никакого нету. Показалось, что волхв обманывает — скрывает секрет либо телепортации, либо летательный аппарат изобрел, да припрятал его где-нибудь поодаль. Нам бы, для доставки меня в Южную Америку, подошло и то, и это. Оказалось, что он на самом деле просто прилетел, и достаточно быстро.

Думал взгляну, как у Агния все это устроено, и у тебя так же видоизменю. Станешь обладателем большой магической мощи, и дельфинам поможешь, и слетаешь потом к Вратам Богов по-быстрому.

Только не получилось у меня ничего. Ты, как волхв, раскрыт уже полностью. Способности у тебя меленькие, неказистые. То, что можно было в тебе открыть, уже открыли. Усилили способности к лечению до максимума, и открыли великолепный голос — и это все, что можно из тебя выжать. Закрыты две большие силы в тебе божественными заглушками — одна предсказывать будущее, другая мне непонятна, ни у Невзора, ни у Агния таких не было. Я, вроде как, стою перед двумя мощными дамбами, которые перекрывают два значительных потока. А на остальные твои ручейки, гидроэлектростанцию не ввернешь — не осилят турбины крутить.

— Будущее я по юности неплохо предсказывал, потом вдруг лет в семнадцать неожиданно оборвалась эта способность ни с того, ни с сего. У деток, пишут, так частенько бывает.

— Да ты то был в семнадцать лет уж давно не детка, а здоровенный лоб! А то и се наверняка заменила какая-нибудь дошлая девица, которая затащила тебя в кровать!

Я задумался.

— Верно, была на первом курсе института такая история. В общем то, после этой Ирочки и перестали сбываться мои прогнозы. Что ж, неплохо прожил и без этого.

— А мне без этого нехорошо. Того и гляди, где-то ошибемся. Предлагаю: давай я там покопаюсь, может и удастся открыть какую-нибудь дырочку.

— Копайся, чего уж там. Если для всеобщей пользы, отчего же не позволить. Только меня не тревожь, я, пожалуй, усну.

Через пару дней ближе к вечеру показались каменные стены Херсонеса, он же Херсон. Через открытые ворота активно ходили и ездили люди в греческих хитонах, русских портах и косоворотках, шныряли всадники в половецких штанах-чулках и халатах. Семенили мелкими шажками и тряслись в седлах женщины в хитонах, сарафанах, кафтанах, штанах и юбках. Могучие волы, ослы и лошади влекли за собой арбы, телеги, разнообразные коляски и фургоны. Гнали стада овец и коров — купцов, ремесленников, воинов и мореходов надо было кормить.

Многонациональный центр торговли и ремесел, защищенный двумя изгибами стоящих параллельно друг другу стен, врагов не боялся. Половцы без осадных машин византийский город взять пока не могли, для сельджуков непреодолимой преградой стало Русское море, русские, если и возьмут наружную стену, увязнут перед внутренней.

Мы, заплатив небольшую пошлину, въехали в старинный и в 11 веке город-порт. Белоснежные колонны храмов прежних греческих богов мирно соседствовали с православными церквями, надо всем возвышался громадный маяк. Все постройки Херсонеса были каменными, потому как с лесом в этих краях было очень туго, а завозить его вставало дорого. Дома, с примыкающими к ним складами и амбарами от улицы заборами не отделялись, к каждому из них вел удобный подъезд. Внутренний дворик был огорожен стенами здания. Город-торгаш заботился о своих главных добытчиках — купцах.

Мы с Богуславом быстренько вникли в смысл греческого языка с вкраплениями латыни у проходящей мимо с кувшином на могучем плече женщины и взялись расспрашивать ее про постоялые дворы. Тучная горожанка, с коей мы начали опрос, этим вопросом не интересовалась.

— Да живут где-то люди… — и пошла дальше, уволакивая за собой двоих щекастых бутузов, цепко держащихся за ее широченную юбку.

Мы вели лошадей в поводу и озирались. Нужен был какой-то юркий проныра из местных, из таких, что в каждой бочке затычка и все про все знают.