Неожиданные повороты, или Какая уж тут любовь

– Ксень, погоди. Я быстро! – и рванул в туалет. Как мог быстро отодрал от себя аппаратуру. Местами с нагрудной шерстью, закусив губу от неожиданности, буркнул – да как же вы депиляцию то делаете?

Ксения смотрела на отца с подозрением. Рванул в туалет. Недержание, что ли? Так вроде ещё не настолько стар. А вышел, застёгивая рубашку на груди.

– Дочь, иди сюда, присядь. Надо поговорить. Пока ты там сама себе не придумала ерунды, я расскажу.

Ксения села рядом, сложив руки на коленках и максимально вытянув спину.

– Дочь, я не самый идеальный отец, я знаю. Я не уделяю вам достаточно времени. Я многого в жизни добился, но и много совершил глупостей. То, что сейчас происходит в нашей с вами жизни – это расплата за мою гордыню и самоуверенность. Я не могу тебе сейчас всего рассказать, просто потому, что очень многое сейчас стоит на кону. Но, честное слово, как только всё закончится – я тебе всё расскажу. Я обещаю! И нет – в Леру стреляли не из-за меня. А сейчас собирайся, поехали к Лере в больницу.

– Но Вова сказал, что к ней нельзя!

– Да это понятно, но вот лично я не могу просто так в номере сидеть. А ты?

Уговаривать Ксению не пришлось.

Лёха Кузьмин согласился поменяться дежурствами на сегодняшний вечер только потому, что у него особых планов не было, а у коллеги неожиданно случился День рождения тёщи. Когда поступил вызов на огнестрел, да ещё рядом с домом Леры, он удивился.

– Вот вам и благополучный район! – усмехнулся он, вспомнив слова Леры.

Машина скорой им попалась навстречу. Они в буквальном смысле полетели на бреющем с сиреной и мигалками.

– Да твою ж мать! – вырвалось у Кузьмина. когда стало понятно, что никакого свидетеля на месте преступления не оказалось.

Пока лазили по кустам, фиксировали и фотографировали всё, что можно, прошло часа три. Потом Кузьмин поехал в больницу выяснять, в каком состоянии потерпевшая, да и вообще, кто она. И вот в больнице то его ждал самый неприятный сюрприз, какой он вообще мог себе представить.

– Девушка, доброй ночи! Следователь Алексей Кузьмин! Мне бы узнать, как состояние потерпевшей, которую к вам на скорой с огнестрелом привезли, – обратился он к дежурной.

– Оперируют, – последовал лаконичный ответ.

– Скажите, а при ней документы какие-нибудь были?

– Из документов в сумочке только банковская карточка. Девушка, похоже, с неудачного свидания возвращалась. А, так вот еще телефон и ключи.

– Почему Вы так решили? – удивился Лёшка, подняв голову от протокола изъятия, который заполнял тут же, на стойке.

– Ну, разве с удачного свидания девушка пойдёт домой одна? Уж до подъезда то её должен был ухажёр проводить.

– Хм, логично, – усмехнулся Лёшка – ну давайте мне имя с банковской карточки. Будем проверять.

– Записывайте. Там фамилия у девушки необычная, я по слогам продиктую. А-да-ма-ди.

– Как? – Кузьмин ошарашено уставился на дежурную – Лера?

– Да, Валерия Адамади, – повторила та удивлённо, – знаете её?

– Знаю, – глухо произнёс он.

Медсестра, увидев, как переменился в лице следователь, начала успокаивать:

– Да Вы не переживайте раньше времени! Её сам главврач оперирует. А он, между прочим, в горячих точках людей спасал. Так что, считайте, повезло Вашей девушке, что он на работе задержался сегодня! Вот увидите, он обязательно её спасёт.

Кузьмин медленно кивнул. Он вспомнил, что сегодня вечером она должна была встретиться с Валерием. Дальше мысли замелькали в голове, и он вспомнил фамилию этого Валерия.

– Со свидания, говорите, она возвращалась? Уверены?

– Ну да, красиво одета, красиво накрашена.

– Девушка, у вас здесь лежит Лиза Петрова после ДТП. Мне нужен телефон её отца Валерия Петрова. У вас же есть его контактный номер?

– А он Вам зачем? – удивилась медсестра.

– Тайна следствия.

– Извините, но я не имею права.

Лера проснулась, когда за окном было уже темно. Мамы в палате не было.

– Целый день. что ли, проспала? – удивилась она. – Как же пить то хочется!

Лера нажала кнопку вызова медсестры, та появилась почти мгновенно.

– Проснулась, красавица? – медсестра была примерно маминого возраста, чему Лера обрадовалась, значит опытная.

– Я пить очень хочу, – просипела Лера.

Медсестра подала специальный стакан с трубочкой и придержала, давая возможность напиться.

– Ну вот, молодец!

Одна стена в палате была стеклянной, и через стекло был виден сестринский пост. Там, выбиваясь из общей картины в белых и светло-серых тонах, стояла охапка нежно-розовых роз.

– У вас День рождения?

– У меня? Нет. Это у тебя, моя хорошая, теперь второй День рождения. А розы – это для тебя. Только в палату нельзя, вот мы и поставили так, чтоб тебе видно было, – объяснила медсестра.

– Красивые, – Лера улыбнулась.

– Да. И пахнут живыми розами, значит, наши местные, а не голландские.

– А что, голландские пахнут по-другому? – Лера удивилась.

– Конечно! Цветы из Голландии, лично для меня, все пахнут одинаково.

– Серьёзно?? Вот не обращала внимания!

– Это потому, что ты цветы, выращенные на собственной клумбе, не нюхала, – медсестра вздохнула, вспоминая что-то своё, потом, очнувшись, спросила – и даже не спросишь, от кого такая красота?