Непечатные пряники

Бурному развитию Лыскова способствовала и ярмарка, ежегодно устраивавшаяся под стенами Макарьевского монастыря. Почти все участники ярмарки приезжали в Макарьево через Лысково. Местные жители тут же понастроили у перевоза кабаков, шалашей, харчевен, квасниц, а в них блудниц, завели лодки, паромы и стали перевозить на ту сторону купцов и их товары. Не тут-то было. По государеву указу исключительные права на перевоз, кормление и спаивание купцов имел монастырь. Монахи умели жаловаться царю, а лысковчане… умели быстро строить новые кабаки взамен снесенных по царскому приказу. Борьба между ними продолжалась и при сыне Алексея Михайловича – Федоре Алексеевиче. К тому времени не стало и боярина Морозова. Борис Иванович был бездетным, и все, что он копил и наживал непосильным трудом своих крестьян, коих было у него до пятидесяти пяти тысяч, отошло после смерти его жены в казну.

И десяти лет не прошло со смерти Морозова, как пришел на Волгу Разин. В сентябре 1670 года лысковчане встречали отряд разинцев под водительством атамана Максима Осипова хлебом-солью, крестным ходом и колокольным звоном. По некоторым данным, в Лыскове собралось до пятнадцати тысяч разинцев. В самом селе больших беспорядков не было. Экспроприировали только тех экспроприаторов, у которых было две-три лошади, пять-шесть коров и много земли. Все это, однако, была лишь разминка. Руки чесались у сельчан пограбить Макарьев-Желтоводский монастырь, который был бельмом на глазу лысковской торговли. В начале октября соединенное войско разинцев и лысковчан переправилось через Волгу и предприняло штурм монастыря. Штурм не удался, но монахов он напугал. Через неделю они сами разбежались по окрестным лесам, которые в те времена были раз в пять или даже семь глуше и дремучее.

Разинская вольница продолжалась в здешних местах недолго. Дворянское ополчение из Арзамаса перебило в сражении у Лыскова уже малочисленные разрозненные отряды восставших. Тех, кого не перебили, а взяли в плен живыми, сажали на кол, прибивали к крестам и вешали на крюки за ребра.

К концу XVII века население Лыскова составляет восемь тысяч человек. Это всего лишь в два раза меньше, чем в Нижнем. Профессий у лысковчан прибавилось. Появились медники, пуговичники, замочники, ножевники, оловянишники, муравщики и хомутинники. И все эти профессии освоили в основном оброчные бобыли, количество которых по сравнению с началом века возросло более чем в два раза. Краеведы так и не пришли к единому мнению – почему в Лыскове было так много бобылей. Каким образом они увеличивали свое поголовье… Клонирования тогда еще и в помине не было, а почкованием только начинали заниматься всерьез, да и то в Европе, а у нас оно делалось как бог на душу положит и зачастую приводило к самым неожиданным результатам. Впрочем, тот факт, что бобыли, вместо того чтобы искать себе жен, осваивали новые профессии, сомнению не подлежит.

Все эти пуговицы, ножики, хомуты, замки и глазурованную глиняную посуду делали в основном не для себя, а для продажи на Макарьевской ярмарке, которая со временем стала всероссийской. Кстати, о замках. В Лыскове начиная с XVIII века производили балагуровские замки, названные так по фамилии мастера Балагурова, который первым стал их мастерить. Судя по всему, эти замки были вариацией тогдашних шведских замков, только еще хитрее. Директор музея рассказывала мне, что в музее ядерного оружия в Сарове, куда, как известно, нет хода никому, макет нашей первой водородной бомбы закрыт на старинный балагуровский замок. Уж в каком месте он привешен и что закрывает – не знаю, но то, что закрывает, сомневаться не приходится. Дело в том, что Елене Глебовне об этом рассказал сотрудник музея города Павлово на Оке, а там такие мастера замочных дел, которые считают, что лучше павловских замков… Он и рассказывал-то чуть ли не со слезами на глазах. В самом Лыскове такие замки еще остались в семьях местных жителей. Закрывают они этими замками гаражи.

Мастера на все руки, лысковчане освоили и так называемый игольный промысел – стали делать булавки, наперстки, запонки, кольца. Медники делали медные бляхи для конских шлей, отливали колокольчики и бубенцы.