Непечатные пряники

Война двенадцатого года до Торопца не дошла. Было, однако, в городе устроено запасное рекрутское депо, в котором обучали новобранцев, прежде чем отправить в действующие части. Все же в Торопецком уезде было создано народное ополчение, которое выдвинулось к западным границам уезда, чтобы пиками, топорами, вилами и косами встретить неприятеля, в случае если он… но у неприятеля было такое количество проблем, что до границ уезда он так и не добрался. Да еще в августе двенадцатого года привезли в Торопец пленного губернатора парижского, маршала Жюно. Недолго он там пробыл и был отправлен в свой Париж. Говорили, что торопецкий городничий купец второй гильдии Поджаров обращался к Жюно запросто – «коллега», чем доводил маршала и герцога до белого каления.

XIX век прошел в Торопце еще тише, чем восемнадцатый. Наверное, он был самым тихим и мирным в истории города и уезда и становился все тише, потому что торопчане понемногу уезжали из города в поисках работы и лучшей жизни. Уехали из Торопецкого уезда и родившиеся в нем композитор Модест Мусоргский, будущий военный министр и член Государственного cовета генерал Алексей Куропаткин, и мальчик Вася Беллавин, ставший впоследствии патриархом Тихоном. Вернулся на родину только Куропаткин. На дворе был уже XX век и новая власть. Старик до самой своей смерти преподавал в сельскохозяйственной школе села Шешурино, которую сам же и основал, и заведовал волостной библиотекой, которая теперь носит его имя. Возле сельскохозяйственной школы местные жители и поставили ему за свой счет памятник. За год до его смерти, в двадцать пятом году, в Торопце был основан краеведческий музей. Генерал Куропаткин представлен в нем картиной неизвестного художника «Лунная ночь на Украине», реквизированной из его имения, доспехами японского самурая XVII века, привезенными генералом из поездки в Японию в те времена, когда он еще был военным министром, и фотографией, где он на рыбалке с крестьянскими детьми. Да еще, сказали мне в музее, бамбук, посаженный генералом, растет в парке его бывшего шешуринского имения[87].

Вообще говоря, экспозиция торопецкого краеведческого музея очень скромна. Отчасти потому, что выставочных площадей в Богоявленской церкви мало. Да и не приспособлена она для музея. Нового здания музею строить никто не собирается, а потому власти присмотрели купеческий особняк, но особняку хорошо бы сделать ремонт, а уж потом и переезжать. Ремонт обещают сделать обязательно, а поскольку обещанного ждут три года… Пока прошло только два с половиной. Понятное дело, что в старом здании ремонт делать уже не будут. Смысла нет. Знать бы, в чем он есть, этот смысл. Вряд ли в том, чтобы тысячи экспонатов музея держать в запасниках и ждать наплыва туристов[88].

В одном из залов музея увидел я выставку, посвященную первому русскому укротителю Николаю Павловичу Гладильщикову. На самом деле он, конечно, не первый, и не столько русский, сколько советский, но… уроженец Торопца, а уж в Торопце до него точно никто медведей и львов не дрессировал. Первый он был в том смысле, что вывел на арену вместе со львами, волками и медведями ослов, петухов и даже галок с воронами. И все эти львы и медведи, вместо того чтобы немедля сожрать ослов, петухов и галок с воронами, показывали почтенной публике различные трюки. Выступал Николай Павлович и с дрессированным удавом по кличке Крошка, правда, только до тех пор, пока тот однажды чуть не проглотил его собственную жену. Гладильщиков был необыкновенным силачом и, как и все силачи, рвал цепи и ломал толстенные гвозди голыми руками. Обрывки тех самых цепей и обломки тех самых гвоздей теперь лежат в музее, на столе, на подушечке красного бархата. Каждый может подойти и убедиться, что теперь таких гвоздей не делают. Не говоря о цепях.

В XX веке в Торопце и уезде больше не рождалось ни адмиралов, ни генералов, ни великих композиторов, а все же родился в 1902 году человек, имя которого теперь заслуженно забыто. Это автор ряда работ по марксистской идеологии науки, академик ВАСХНИЛ, правая рука академика Лысенко и, наконец, просто сукин сын – Исаак Израилевич Презент. В торопецком краеведческом музее нет ни его фотографии, ни личных вещей, ни потрепанного экземпляра журнала «Яровизация», в котором он был вместе с Лысенко соредактором, ни пишущей машинки, на которой он настучал статью, а по существу донос в «Правду» под названием «Лжеученым не место в Академии наук». И хорошо, что нет.

На втором этаже музея расположен зал, посвященный войне. Немцы заняли Торопец уже в конце августа сорок первого. В Николаевском мужском монастыре устроили концлагерь для военнопленных[89]. Расстреляли двести человек. Торопецких евреев обязали носить белые повязки. В ноябре их расстреляли. Семьдесят пять евреев похоронено в братской могиле на торопецком кладбище возле Трехсвятской церкви. Может, и не семьдесят пять. Может, и больше…