Непереплетённые

Кровь хлещет на исследовательские записи Хита, растекаясь алым пятном Роршаха.

— Анисса, подожди!

Он пытается её остановить, но она вырывается и бросается прочь из лаборатории, круша пятками хрустящее стекло.

• • •

Именно Анисса предложила пожарное депо как место для штаба. Отчего она чувствует себя ещё ужаснее теперь, когда знает, в каких целях его использует Хит.

Когда-то депо было для Сентрейлии символом выживания. Несмотря на эвакуацию, несколько самых несгибаемых жителей упёрлись, отказались уезжать и остались в своих домах наблюдать, как город превращается в дым у них на глазах. Остановили свою деятельность силы правопорядка, разрушались дороги, перестала приходить почта и — последнее оскорбление — был аннулирован почтовый индекс.

Пожарное депо продержалось дольше всех.

Анисса не знает, когда его окончательно закрыли, в последний раз запечатав огромную рулонную дверь. Но прежде чем это случилось, какой-то предприимчивый чиновник выпросил, позаимствовал или украл работающий костюм, вроде того, в котором погиб отец Аниссы. Который мог бы сохранить ему жизнь, если бы он был менее упрямым или более эгоистичным.

Костюм находится в небольшом алькове главного гаража. Свисает с крюка в стене, словно паря над землёй. Потускневшая надпись гласит: «Использовать с предельной осторожностью».

Сюда Анисса приходит, когда ей хочется побыть одной. А сейчас ей это нужнее, чем когда бы то ни было.

Для неё это место стало святилищем — огромный жёлтый костюм со стеклянным лицевым щитком и тяжёлые армированные ботинки. Суставы широкие и узловатые, каждый снабжён анестетиком и острым скальпелем, готовым отсечь повреждённую ненужную конечность с пугающей расторопностью. Аниссе не нравится об этом думать, потому что смысл работы пожарных в другом. «Недостаточно просто отрезать часть тела. Цель в том, чтобы держать спину прямо и спасать жизни. Хит явно не разделяет это кредо. Его план — ползание на брюхе».

Она успокаивается, глядя на костюм. Представляет, что отец здесь, мудрый и храбрый, поднявшийся над смертью, всегда рядом, как ангел-хранитель. Хотела бы она быть такой же смелой. Или знать, что делать, как всегда знал он, что бы на него ни сваливалось. Ей бы сейчас очень пригодилась хотя бы толика отцовской мудрости.

Анисса вздыхает, массируя руку. Она перевязала рану носовым платком, но та воспалена, чувствительна к прикосновениям и сочится кровью.

— Наверное, ты не хочешь со мной разговаривать, — слышит она сзади голос Хита.

— Уходи, — отвечает она, не оборачиваясь. — Не о чем нам разговаривать.

— Вообще-то есть о чём. — Шагнув, он оказывается перед ней. — План запущен в действие. Мы должны это сделать.

— Не должны.

Он начинает спорить, защищая свою позицию, но довольно быстро осознаёт, что это бесполезно. Тогда он слегка смягчает голос, пробуя зайти с другой стороны:

— Знаешь, почему для меня это важно?

— Мне всё равно, — отвечает она, но уже не так уверенно. Анисса очень мало знает о своём напарнике, несмотря на то, что они довольно много времени провели вместе, несмотря на их безбашенный побег от юновластей и совместное решение основать здесь лагерь. Она часто размышляла об истории Хита, о движущей силе его кампании против расплетения («разживления», как он это называет), и о том, как далеко он может зайти в стремлении к цели. Похоже окно приоткрылось, есть шанс узнать, что он скрывает. — Ладно, рассказывай. Почему для тебя это важно?

— Из-за того, кто я. Вернее, что я собой представляю.

— И кто ты?

— Я не расплёт. Я противоположность расплёту.

Она непонимающе хмурится.

— Продолжай.

— Я родился с больной печенью. Доктора сказали, что проживу я недолго. Когда мне исполнилось пятнадцать, печень отказала окончательно. Я подыхал в больнице, не рассчитывая протянуть и неделю, а у родителей не было денег, чтобы купить донорский орган.

Анисса напрягается, не зная, что последует дальше, но предчувствуя нечто ужасное.

— Они не могли его себе позволить, но был и другой вариант, — продолжает Хит. — Мой брат Брайан был аистёнком, родители не ждали не хотели его, но вырастили с такой же любовью, как и меня. Или я так считал. — Хит делает глубокий вдох, словно собираясь с духом прежде чем продолжить. — Они продали его на чёрном рынке в обмен на новую печень и трансплантацию. Они сказали, что только так могли спасти мою жизнь. Я сказал, что если так, то лучше бы меня не спасали. Я умолял не жертвовать Брайаном, но остановить их не мог. — Он откашливается. — Они не сказали мне, принадлежит ли моя новая печень Брайану. В общем, я сбежал из дому как только выздоровел. Я знал, что должен помогать беглым расплётам, но никогда не был одним из них.

Он умолкает. Анисса колеблется, не зная, что ответить. Она не сомневается в правдивости этой истории, которая объясняет одержимость Хита расплётами. Но это ничего не меняет.

— Теперь я понимаю, — отвечает она не без сочувствия. — Но я никогда не соглашусь с твоим планом.

— Я кое в чём убеждён: люди, получающие эти органы, их не заслуживают. Они паразиты, живущие за счёт чужой плоти. Достался больной орган? Так тебе и надо!