Непереплетённые

Температура в шахте 647 градусов по Фаренгейту[6] — хватило бы, чтобы вскипятить пот, если бы он вырвался из системы рециркуляции костюма. Температура в шахте может достигать 1000 градусов, так что Аниссе ещё повезло. Она по-прежнему ничего не видит, кроме извивающихся языков пламени, заполняющих пещеру. Нужно идти по карте, которая проецируется на дисплее.

«Я как папа», — думает она, что совершенно не успокаивает, потому что он умер в таком костюме.

Споткнувшись, она ударяется рукой о стену и вскрикивает от боли. Под ярко-жёлтой перчаткой не видно пальцев, но они явно опухшие и чувствительные. Интересно, разглядят ли это биометрические сканеры костюма?

Разглядели. На дисплее появляется изображение руки и надпись: «Обнаружено заражение. Рекомендована ампутация». Как известно Аниссе, стандартная процедура — обезболить и отсечь повреждённую конечность. Костюм делает это автоматически. Но беглянку это не устраивает.

— В ампутации отказано, — говорит она.

И идёт вперёд, размышляя о том, что произошло наверху. На их лагерь напали, возможно разрушили неизвестные силы — кто-то узнал, где прячутся беглецы, и решил их раздавить. Может, нападавшие каким-то образом проведали о проекте Хита «зарази расплёта»? Может, Себастиан со своими разведчиками вызвали подозрения, когда вербовали кандидатов, привлекли внимание кого-то, кто решил их уничтожить. Или, возможно, среди беглецов был «крот» — человек, которому Хит доверял, а не следовало бы. Всё что известно Аниссе — был сильнейший взрыв, похоже на работу хлопателей. Хотя с чего бы тут затесались хлопатели? Они высококлассные, широко известные террористы, зачем им связываться с тайным лагерем беглых?

Впрочем, какая разница. «Мои друзья погибли, — думает Анисса в отчаянии. — Хит погиб. Я его предупреждала, но нас нашли слишком быстро».

В горле образуется колющий комок печали обо всех, кого поглотила преисподняя. Выживших наверняка хватают и отправляют в ближайший заготовительный лагерь. Но пока не стоит об этом беспокоиться, сейчас главное — не умереть.

Она проверяет показатели. Температура растёт, Анисса движется вниз, а не вверх. На дисплее значится: «Расстояние до выхода 6,3 мили[7]». Хуже, что охлаждающая система костюма начинает давать сбои, постепенно поддаваясь натиску неумолимого жара. Но это ещё не самое страшное.

Беглянку преследуют.

Вот он на дисплее — красный огонёк второго костюма у неё за спиной, неуклонно приближающийся. Анисса пытается ускорить шаг, лоб заливает потом, в руке неустанно пульсирует боль. Она постоянно оглядывается, словно может разглядеть своего преследователя, но он, конечно, невидим — пляшущее пламя скрывает его. Только приборы костюма могут его локализовать.

И вдруг он начинает говорить.

— Анисса, вернись, — слышит она голос в наушниках. Да, отец же ей рассказывал, носители костюмов могут переговариваться на небольших расстояниях через инфразвуковые передатчики. Но настоящий сюрприз заключается в том, чей это голос.

— Я могу тебя защитить, — говорит Хит Кальдерон.

— Оставь меня в покое, — отвечает Анисса.

— Я не позволю тебе умереть. То что ты делаешь — самоубийство. Это ничего не изменит. Возвращайся со мной. Они тебя не тронут.

— Они только что разнесли полгорода, придурок! С чего это они не тронут меня?

— С того, что я заключил сделку. Они берут меня, ты свободна.

— Вот так просто?!

— Совсем не просто. Я отдаю им всё: свои заметки, записи, которые уцелели в пожаре. Теперь никто не сможет их одурачить. Если я и представлял угрозу, она нейтрализована.

Анисса колеблется.

— А в ответ они отпустят меня?

— Мне больше нечего им предложить. Меня-то они точно бы не отпустили. Они только позволили мне спуститься сюда, потому что это равноценно самоубийству. Им плевать, если мы оба тут сгорим, но если я смогу вернуть тебя, хотя бы у тебя появится будущее.

— Недолгое. — Анисса вздрагивает. — Рука заражена, становится всё хуже.

— Отрежь её, — советует он. — Пришьют новую.

Анисса застывает как вкопанная, анализируя услышанное. Вспоминает, как брата Хита продали орган-пиратам, чтобы спасти его — деяние столь отвратительное, что оно изменило жизнь Хита навсегда. Не может быть, чтобы он предал всё, во что верил, только ради спасения беглянки, которая, кажется, не так уж ему и нравилась.

— Ты боишься меня, — говорит она. — Боишься того, что я могу знать.

— Ничего ты не знаешь.

— Ты в этом не уверен — потому что ты не Хит.

Анисса выключает передатчик и толкает себя вперёд сильнее, чем прежде, хотя ей становится всё хуже. Её преследователь, человек, прикидывающийся Хитом, похоже, приближается, однако трудно сказать наверняка. Единственное, в чём она уверена — у притворщика усовершенствованный костюм, умеющий, среди прочего, имитировать голоса.