Неписанная любовь

— Может, ей все еще плохо?

— Это потому, что завтра мы снова летим на самолете?

Черт. Я даже не подумал об этом, но это могло бы объяснить ее состояние.

— Дай мне минутку.

Я звоню консьержу и прошу поговорить с туристическим агентом отеля. Нико роется в пакетах с купленными нами вещами, терпеливо ожидая, пока я закончу.

Пока я разговариваю по телефону, он случайно распыляет голубую пену для бритья на мой плед.

— Ой! Прости! — он бросается в ванную и возвращается с полотенцем. — Я сам все уберу! — он хочет как лучше, но беспорядок становится только хуже, так как он только размазывает ее повсюду. Я не знаю, как он вообще умудрился испачкать ею волосы, но несколько его прядей слиплись.

К счастью, через несколько минут я кладу трубку и наконец-то могу уделить ему все свое внимание.

— Давай приведем тебя в порядок, — я веду его в большую ванную комнату и кладу пакет со всем необходимым на столешницу. Нико достает свой детский набор для бритья и передает его мне.

— Ты можешь открыть его?

Я бросаю на него взгляд.

— Пожалуйста.

Я помогаю ему открыть упаковку настолько, чтобы он смог достать пластиковую бритву и пену для бритья.

— Это весело, — он хихикает, намазывая нижнюю половину лица. — Хо. Хо. Хо.

Я проглатываю смех, когда мою новую бритву обдает горячей водой после того, как я побрызгал пеной на лицо.

— Будет больно? — он проверяет лезвия.

— Нет, если только я не порежусь.

— А такое бывает?

— Иногда. Потому что у меня мало практики.

— Тогда, может, тебе не стоит бриться.

Моя грудь сжимается от намека на страх в его голосе.

— Со мной все будет в порядке, — я целую его в макушку, прежде чем последовать его примеру и покрыть бороду пеной для бритья. Нико быстро перестает волноваться обо мне, вместо этого предпочитая делать волнистые линии на своем лице пластиковой бритвой.

— Это круто! — смеется он.

Я поджимаю губы, чтобы не улыбнуться. Уверенной рукой я провожу бритвой от середины шеи вверх. Быстрым движением я обнажаю кожу, которая была скрыта в течение двух лет.

Два долгих, мучительных года.

Я не думал, что такое простое занятие, как бритье, может оказать на меня такое сильное воздействие, но мои следующие вдохи доказывают обратное.

Пришло время перемен. Я повторяю то же движение, обнажая еще один чистый участок кожи.

Ты делаешь это для себя. Меня. Не для Нико, хотя я рад, что он больше не будет ассоциировать мою неухоженность с моей печалью, и уж точно не для моей семьи, которая будет счастлива снова увидеть мое целое лицо.

Каждый взмах лезвия приближает меня к тому, чтобы отпустить старого себя. Сломанного себя. Того, что провел последние два года в тумане, почти не живя.

Я не могу быть счастливее от этих перемен. Я хочу выглядеть лучше, потому что мне не все равно. Потому что я хочу посмотреть на человека, которым был и принято того, кем могу стать.

Поправка: человеком, которым я хочу стать.

Глава 32

Элли

Я собиралась присоединиться к Рафаэлю и Нико на улице, но тяжесть, давящая на плечи и грудь, заставила меня остаться в спальне, где я могу полностью отдаться своим эмоциям через музыку.

Я бросаю гитару на кровать и достаю блокнот. Страница покрыта смесью незаконченных и неотредактированных текстов и идей песен.

Я всегда писала песни с женской точки зрения, вплетая свои личные истории в целенаправленные строки и легко узнаваемые тексты. Хотя писать с точки зрения Коула не должно быть сложной задачей, мне тяжело. Очень.

Со вздохом я падаю обратно на матрас и засыпаю на пару часов, пока меня не будит сильный стук в дверь.

— Элли? — спрашивает Рафаэль.

— Да? — я потираю уставшие глаза.

— Можно войти?

Мое сердце начинает учащенно биться.

— Конечно?

Дверная ручка поворачивается, прежде чем дверь открывается.

Я ахаю.

— О боже! — моя рука мгновенно тянется к чисто выбритому лицу Рафаэля, но я тут же отдергиваю ее.

Его слегка бледные щеки, которые я ни разу не видела за все время работы на него, становятся розовыми, когда его взгляд встречается с моим.

— Тебе не нравится?

Определенно не должно, но я одинокая женщина с разыгравшимися гормонами, поэтому, конечно, мне нравится чисто выбритое лицо Рафаэля. На самом деле, оно нравится мне гораздо больше, чем следовало бы.

— Это… мило, — удается мне сказать ровным голосом.

Он потирает щеку.

— Просто мило?

— Ты опять выискиваешь комплименты?

— Только потому, что ты начинаешь меня раздражать.

— Ты бы предпочел, чтобы я сказала, что ты сексуальный?

— Видишь? Неужели так трудно было это признать?

Я закатываю глаза с улыбкой.

— Любой в городе может сказать тебе это.

Его глаза фиксируются на моих.

— Меня не волнует чужое мнение.

Мой желудок ныряет на опасную, вызывающую бабочек территорию.

— Теперь у меня из-за тебя комплексы.

Мне приходится отвести глаза, потому что я не могу выдержать тяжести его взгляда. Понимаете, Рафаэль всегда был горяч, даже с его грубой эстетикой, но сейчас что-то изменилось.

Он изменился.