Непобедимая и легендарная

– Да, товарищи, – заметил Сталин, – товарищ Ларионов прав. Линейные крейсера типа «Измаил» – это очень дорогие корабли, и необходимо, чтобы при нескольких последовательных модернизациях они как можно дольше сохраняли свою боевую ценность – желательно до 50-60-х годов этого века. Поэтому я попрошу отнестись с максимальным вниманием ко всем его критическим замечаниям. Особо беспокоят нас легкие крейсера типа «Светлана», которые, по имеющимся у нас сведениям, не сбалансированы в артиллерии и имеют недостаточную для своего класса огневую мощь.

– Товарищ Сталин, – сказал Ларионов, – я разделяю ваши сомнения в достаточности огневой мощи легких крейсеров типа «Светлана». В связи с ростом общего водоизмещения боевых кораблей, калибр 130 миллиметров становится главным калибром эсминцев, а не крейсеров. Для качественного усиления огневой мощи предлагаю воспользоваться имеющимися на складах и освоенными в производстве восьмидюймовыми морскими орудиями с длиной ствола в пятьдесят калибров, взяв за основу башенную компоновку японских «асамоидов» времен Русско-японской войны. Два на два. Оставшиеся восемь орудий калибра 130 миллиметров надо расположить побортно в универсальных щитовых установках. А вот торпедные аппараты и якорные мины заграждения с крейсеров лучше поскорее убрать. Ни один вражеский корабль, находящийся хотя бы в состоянии минимальной боеспособности, не подпустит их к себе на дистанцию торпедного залпа. Для минных постановок же есть специализированные корабли.

Адмирал Ларионов посмотрел на председателя Совнаркома:

– Товарищ Сталин, в связи со всем мною сказанным, считаю, что необходимо срочно заказать Обуховскому заводу проект щитовой установки калибра 130 миллиметров с углом возвышения орудия примерно в 55–60 градусов, что позволит использовать эти орудия в качестве универсальных.

– Все ясно, товарищ Ларионов, – сказал Сталин, – необходимо поручить товарищам внести в проекты все требуемые изменения и разработать недостающее оборудование. На этом всё. До свидания… Товарищ Ларионов, останьтесь, я хочу переговорить с вами о вопросе, не касающемся кораблестроения…

Когда конструктора вышли, Сталин встал со своего места и прошелся по кабинету, разминая затекшие ноги.

– Товарищ Ларионов, – сказал он, – я попросил вас задержаться для того, чтобы обсудить турецкий вопрос, который вот уже четыреста лет никак не может решить Россия. Турция на грани распада. И оттого, как сложится ее дальнейшая судьба, во многом будет зависеть безопасность наших южных рубежей. Ни в коем случае нам бы не хотелось принять неправильное, скоропалительное решение, способное создать нам потом множество серьезных проблем. Линия поведения должна быть четко проработана, как говорят, с точностью до миллиметра. Давайте подумаем над этим вместе.

3 января 1918 года, утро.

Мурманск.

Штаб флотилии Ледовитого океана и Мурманского оборонительного района

Часы показывали почти четверть двенадцатого утра, но за окнами бревенчатого домика, в котором помещался штаб, царила морозная ночная мгла, лишь кое-где прорезываемая тусклыми огоньками. Полярная ночь, что с нее возьмешь. Под вой полярного ветра, несмотря ни на что, в советском Мурмане начинался еще один трудовой день.

– Товарищи, давайте приступим к обсуждению наших текущих дел. – Вячеслав Молотов, председательствующий на большом совете флотилии Ледовитого океана и Мурманского особого района, обвел собравшихся внимательным взглядом. Никто из присутствующих в штабе морских офицеров не поморщился, услышав слово «товарищи». Они уже привыкли. Тем более что и большевики, изрядно подчистившие свои ряды, выглядели куда более прилично, чем три месяца назад.

– Хорошо, Вячеслав Михайлович, – сказал начальник железнодорожной дистанции Мурманск-Кандалакша инженер Небольсин, открывая свою папку. – Грузы первой очереди почти все уже отправлены, остался только мелинит, который вы попросили придержать для наших взрывных работ. Взамен мы получаем строевой лес, брус и доску из Петрозаводска, цемент из Петрограда. Готовимся строиться.

– Вы там с этим мелинитом смотрите поосторожнее, – проворчал контр-адмирал Иванов, – эта штука та еще дрянь.

– Не стоит беспокоиться, – ответил инженер Небольсин, – мы в курсе. Мелинит мы храним раздельно, мелкими партиями. Я слышал, что даже то, что мы успели отправить в Россию, теперь к нам обратно завозить будут?

– В связи с завершением боевых действий на сухопутном фронте принято решение прекратить снаряжать боеприпасы эрзацами тротила, – вступил в разговор начальник флотской контрразведки капитан 1-го ранга Петров, – и большая часть этой, как вы сказали, Модест Иванович, дряни попадет именно к нам. А еще нам обещали прислать саперов. У вас на железной дороге взрывных работ пруд пруди. А нам еще и базу флота с городом строить, так что готовьтесь, Аркадий Константинович.