Непобедимые скифы. Подвиги наших предков

А Милида просто кипела от злости на Скопасиса! Нашелся противник! Он силен, очень силен! Скопасиса слушают не одни скифы и сарматы, за ним Дайрана с амазонками, ему верят будины и гелоны. Но главное, он хороший воин, хитрый и умный соперник в бою. Вдова поняла, что, не уничтожив Скопасиса, она не сможет править скифами даже после победы Дария!

Но для начала надо разъединить соседей скифов. Хотя все, что могла, она сделала. На совет Милиду не допустят, первым постарается сделать это Скопасис.

Уже по тому, что невры, агафирсы, меланхлены, андрофаги, да и гелоны прибыли без своих отрядов, Антир понял: поддерживать не собираются!

Это было очень плохим известием.

Представители племен сошлись на совет. По кругу сидели и стояли невры, агафирсы, андрофаги, меланхлены, будины, гелоны… рядом с самим Антиром сарматы и Дайрана, представлявшая амазонок. От скифа не укрылось, что мужчины усмехнулись, заметив женщину – неужто Антир позволит говорить и ей?

Антир и сам усмехнулся, но только тому, что рядом с андрофагами много свободного места, ходит поверье, что они людоеды, конечно, здесь все в безопасности, но почему-то все равно отодвигаются.

И к неврам тоже близко не подсаживаются. Тут дело в другом. Невры способны превращаться в волков и носят на себе плохо выделанные волчьи шкуры. Даже сейчас на головах у них оскаленные в предсмертной злости пасти серых хищников. Этот запах сильно беспокоит лошадей, посидишь рядом с невром – и сам пропахнешь, потом с конем не совладать.

Агафирсы сами не стремятся оказаться поближе к остальным. Эти неженки не любят дурного запаха, исходящего от невров, и их грубости. Зато любят золото. Говорят, что агафирсы живут со своими женщинами сообща, чтобы не гадать потом, кто чей сын или брат. Но если все равны, то к чему разные узоры на их лицах и телах, ведь узор, нанесенный острым кончиком ножа, внимательному человеку должен подсказать, насколько знатен агафирс.

Антир усмехнулся: нет, все равны только у скифов да у сарматов. Если и уважают царя больше, то лишь потому, что заслужил, а опозорит свое имя, так и казнят, как любого другого.

Меланхленов из-за их любви к черным одеждам легко узнать издалека. Если у скифов все, что можно, разукрашено всяческими нашивками, от шерстяных чулок и кафтанов до шатров и конской упряжи, сверкает разными цветами, они любят разноцветье, то у соседей-меланхленов все черное или почти черное. Почему, ведь даже черная ночь расцвечена круглой луной, которая бывает то серебристой, то вдруг совсем красной? А если она превращается в тонкую изогнутую полоску, то на небе остаются яркие крупные звезды… А степь весной или в начале лета? Разнотравье и разноцветье такое, что глаз не оторвешь! Особенно хороши поля тюльпанов, превращающие древние курганы в горы из красных или желтых цветов.

Разве можно добровольно отказаться от подражания такой красоте? Скифы пытаются ее повторять во всем: в цветах одежды, в фигурках животных на своих украшениях и вазах… да много в чем. Без красоты жизнь была бы не просто скучной, а невозможной.

Несмотря на яркий дневной свет, посреди круга горел большой костер, огонь не даст солгать никому, сразу покажет, если человек говорит не то, что думает. Об этом помнили все, но лгать никто и не собирался. Ложь унижает человека, гордый человек никогда не станет лгать!

Огонь для священного костра разжигали трением дерева о дерево, только такой огонь бывает чистым, только такой поможет принять верное решение.

Антир еще раз оглядел собравшихся, удостоверился, что никто не обижен, его готовы слушать, и заговорил. Голос царя скифов был суров, как и слова:

– Мои люди сообщили, что на нас идет огромное войско ойранцев! Ойранский царь Дараявауш Гистасп собрал многие тьмы воинов и уже перешел Истр! Что думают об этом наши соседи?

Он не сомневался, что соседи уже знают о приходе огромного войска, сам, отправляя гонцов, велел сообщить об опасности, чтобы понимали, зачем зовет. Но по тому, как спокойно отнеслись к его словам сидевшие, уже осознал, что прав в своих опасениях.

Первым встал агафирс:

– Ойранский царь идет на скифов, он перешел Истр и направил свои стопы на восход. Дарий не пойдет на агафирсов, нам ни к чему воевать с ойранцами!

– Невры тоже не станут выходить в степь из своих лесов.

– До меланхленов ойранцы попросту не доберутся, мы далеко в болотах…

– И мы… не пойдем… – выдавил из себя андрофаг.

Будины и гелоны пока молчали. Не выдержал Скопасис, который руководил сарматами:

– Готовы забраться в свои норы, как глупые мыши?! Если Дарий захватит скифские земли, то и вам несдобровать! Мало вам помогали скифы?!

Снова поднялся агафирс, его ноздри возмущенно раздувались:

– Никто и никогда не смел назвать агафирсов трусливыми мышами! Мы не прячемся в лесах и не боимся врагов, но Дарий идет на скифов. Наше дело сторона!

– Дарий мстит скифам за набеги и дань, которую платили ойранцы вашему племени целых тридцать лет! Если бы скифы не нападали на ойранцев, то те не пришли бы сейчас на ваши земли! – поддержал товарища тавр.