Непобедимые скифы. Подвиги наших предков

Асиат так задумалась, прав отец или нет, что пропустила девичий вопрос. Амазонки просили рассказать об Арианте и неврах. Тут уж все повернулись к Вордеру, тот так занятно умеет говорить!.. Калека, почувствовав себя в центре внимания, даже чуть приосанился. Но долго упиваться своей важностью не мог, глаза загорелись, а язык уже произносил нужные слова. Аморг часто удивлялся, откуда они у Вордера берутся? Говорят, вот так и Боян, но тот еще и поет, то есть говорит нараспев.

– А почему даже скифы побаиваются невров?

– Их боятся не скифы, а наши лошади!

– Как ослов? Из-за крика?

– Нет. К крику можно привыкнуть, а вот к запаху никогда.

– Какому запаху?

– Правда, что невры пахнут волком, потому что сами волки?

– Их предки – волки?

Скиф поднял руки, останавливая поток вопросов:

– Как я могу рассказать, если вы галдите все сразу?

Девушки затихли, только со всех сторон блестели любопытные глаза и слышалось учащенное дыхание.

– Невры – оборотни, они умеют обращаться в волков, и один месяц в году каждый носит волчью шкуру. А старшие рода носят их всегда. И это не выделанная шкура – голова волка, оскалив пасть, лежит на голове человека. Кто не знает, может подумать, что перед ним и впрямь волк, вставший на задние лапы.

Какая-то из амазонок, не выдержав, все же ойкнула. Вордер с удовольствием отметил, что это не Залина, не Лейла и тем более не Асиат. Тех рассказами не испугаешь. Но скиф не лгал, невры действительно носили волчьи шкуры, предпочитая их остальным.

– А как же их лошади не боятся?

– У невров почти нет лошадей, они живут в непроходимых лесах, где коню не проехать и пастись негде. Их жилища выкопаны, как волчьи норы, в речных обрывах, лазы туда узкие, не сразу найдешь.

Вордер рассказывал, как неврам пришлось уйти из своих мест в земли будинов из-за нападения огромного количества змей. Но у будинов достаточно земель, чтобы там смогли жить и невры, и другие соседи – гелоны, которые говорят как греки и почитают греческих богов.

– Вот могут же будины жить со всеми в дружбе и никого не завоевывать!

Стрия покосилась на не выдержавшую Асиат и проскрипела:

– У будинов такие непроходимые леса, что им можно не бояться… Любое войско в их дебрях застрянет! Один город был, построенный не ими, а гелонами, и тот ойранцы сожгли.

Иногда Вордера поражало, откуда старуха, вылезавшая из повозки только к ночному костру, знает все, что происходит не только в их стане, но и у Антира. Скиф не выдержал и спросил. Стрия долго изучала лицо парня, потом ее глаза стали насмешливыми:

– Чтобы знать, необязательно слышать… Разве ты рассказываешь только то, что слышал своими ушами или видел своими глазами?

Вордер честно признался, что нет. Иногда он сам удивлялся, откуда знает о том или ином народе, о каком-то давнем событии…

Кто-то из амазонок чуть с ехидцей поинтересовался:

– Так ты выдумываешь, Вордер?

Ответила Стрия, ее лицо даже дернулось от возмущения:

– Он не лжет и не выдумывает! Ему боги вкладывают знание в душу!

Глядя вслед ковыляющей к своей повозке старухе, амазонки не сразу задумались о ее словах. А когда поняли, посмотрели на Вордера уже иначе, не как на занятного рассказчика, а как на посланца богов! Это заметно смутило самого парня, он-то себя никаким вестником богов не считал, просто рассказывал то, что знал, должны же люди помнить своих предков, знать о других землях, о том, чего никогда не смогут увидеть своими глазами…

Асиат, и раньше не раз думавшая над тем, откуда Вордер знает о дальних землях, о чужих обычаях, обо всем на свете, вдруг осознала: от богов! Уважение и доверие к словам Вордера стали непомерно высокими, сам он даже испугался, не назвали бы предсказателем, это опасно!

И никто не заметил, что за всеми следит и внимательно слушает разговоры мальчик, отставший от обоза и живущий в повозках амазонок. Широко раскрытые глазенки Тимна блестели ярче ночных звезд. С той минуты он при любой возможности оказывался рядом с Вордером, впитывая его рассказы, как сухая земля впитывает долгожданные дождевые капли. Подросток был еще мал, чтобы взять в руки оружие по-настоящему, он пока только ухаживал за лошадьми, учился стрелять, как скифы, и слушал, слушал, слушал Вордера. Память Тимна через много лет сослужит хорошую службу любопытному греку Геродоту, изгнанному из Галикарнаса и путешествующему по Скифии. Совсем уже старый воспитатель царского сына Ариапифа Тимн постарается рассказать будущему отцу истории все, что услышал сам от калеки Вордера. И не только это… Откуда возьмет многие знания даже о том, чего не знал и Вордер? Не иначе, как боги и ему вложат нужные слова прямо в уста. Люди могут потерять из своей дырявой памяти многое, вот богам и приходится возвращать потерянное кому-то подходящему.

Скопасис со своими всадниками вернулся откуда-то. Что за царь? Его застать в шатре невозможно, всегда на коне, всегда готов к бою! Несколько амазонок, заметивших младшего царя, невольно залюбовались.