Непобедимый

— Минута тридцать одна… азимут семь. Навожу… — повторял певучий голос в репродукторе.

Роган убавил громкость и повернул кресло к контрольному щиту. Никому бы он в этом не признался, но его всегда занимала игра огоньков при запуске зондов на околопланетную орбиту. Сначала вспыхнули рубиновые, белые и голубые контрольки бустера. Потом забормотал стартовый автомат. Когда внезапно оборвалось его тиканье, лёгкая дрожь прошла по всему корпусу крейсера. Пустыня на экранах тут же озарилась фосфорическим сиянием. С тонким, предельно напряжённым гудением, обливая корабль потоками пламени, миниатюрный снаряд вылетел из носовой катапульты. Сияние удаляющегося спутника всё слабее перебегало по склонам дюн и наконец угасло. Гул ракеты затих, зато жаром световой лихорадки охватило весь контрольный щит. С горячечной поспешностью выскакивали из мрака продолговатые огоньки баллистического контроля, им уверенно поддакивали жемчужные лампочки дистанционного управления, потом появились сигналы о поочерёдном выбрасывании обгоревших гильз, похожие на разноцветную разукрашенную ёлочку, и наконец надо всем этим радужным скопищем вспыхнул белый чистый прямоугольник — знак того, что спутник вышел на орбиту. Посреди снежно-белой блестящей поверхности прямоугольника замаячило серое пятнышко и, подрагивая, сложилось в цифру 67. Это была высота полёта. Роган ещё раз просчитал элементы орбиты: и перигей, и апогей умещались в заданных границах. Здесь ему уже нечего было делать. Он посмотрел на ракетные часы, показывавшие восемнадцать ноль-ноль, потом на те часы, что показывали местное время — одиннадцать ночи. На минуту закрыл глаза. Роган был рад этой вылазке на океан: он любил действовать самостоятельно.

Он ощущал сонливость и голод. С минуту раздумывал, не принять ли стимулирующую таблетку. Но решил, что достаточно будет поужинать. Вставая, он почувствовал, до чего измучен, удивился — и это удивление его слегка взбодрило.

Роган спустился вниз, в кают-компанию. Там уже сидели люди из его группы — два водителя вездеходов на воздушной подушке, с ними Ярг, которого он любил за неизменно хорошее настроение, и Фитцпатрик с двумя своими коллегами, Грозой и Кехлином. Они заканчивали ужин, а Роган ещё только заказывал горячий суп, вынимал из настенного лифта хлеб и бутылки безалкогольного пива. Он нёс всё это на подносе к столу, когда пол легонько дрогнул. «Непобедимый» запустил очередной спутник.

Командир не разрешил ехать ночью. Они отправились в пять часов по местному времени, перед восходом солнца. Двигались строем, который был прозван погребальным шествием — из-за строгого порядка, продиктованного необходимостью, а также из-за тягостной медлительности. Открывали и замыкали строй энергоботы, которые эллипсоидным силовым полем защищали все машины, идущие посредине, — универсальные вездеходы, снабжённые рациями и радарами, кухню, транспортёр с самоустанавливающейся герметической жилой палаткой и малый лазер ближнего боя на гусеничном ходу, в просторечии именуемый шилом.

Роган уселся вместе с тремя учёными в передний энергобот. Это было, по правде говоря, неудобно, они еле умещались там, но по крайней мере создавалась иллюзия более или менее нормального путешествия. Скорость приходилось приноравливать к самым медленным машинам, то есть именно к энергоботам.

Поездку нельзя было назвать изысканным удовольствием. Гусеничные вездеходы рычали и хрипели в песках, турбинные двигатели ныли, как комары слоновых размеров; прямо за спиной у сидящих рвался из решёток кондиционеров охлаждающий воздух, а энергобот бултыхался, как гружёная шлюпка на волнах.

Чёрный шпиль «Непобедимого» вскоре скрылся из виду. Некоторое время они двигались в горизонтальных лучах солнца, холодного и красного, как кровь, по однообразной пустыне; песка постепенно становилось всё меньше, из-под него выступали косо торчащие утёсы, их приходилось объезжать. Кислородные маски в сочетании с воем двигателей не располагали к беседе. Все внимательно изучали местность, но пейзаж не менялся — до самого горизонта громоздились скалы, большие выветрившиеся глыбы. Наконец равнина пошла под уклон, и на дне очень пологой котловины показался узкий полувысохший ручей; в воде его блестело отражение красной зари. Галечные отмели, тянущиеся по обе стороны ручья, свидетельствовали о том, что вода здесь иногда сильно прибывает. Остановились ненадолго, чтобы исследовать воду. Она была абсолютно чистой, но довольно жёсткой — с примесью окислов железа и незначительными следами сульфидов. Двинулись дальше, теперь уже несколько быстрее — гусеницы легко шли по каменистому грунту. На западе возникли невысокие обрывистые холмы.