Непобедимый эллин

Перепуганные лошади безумно водили глазами по сторонам и нервно стригли ушами.

– Ну как? – поинтересовался в сотиусе Гефест.

– Порядок! – подтвердил Геракл. – Вот только Софоклюсу, по-моему, хана.

– Найди себе другого хрониста! – посоветовал Гефест, и связь прервалась.

Наклонившись, сын Зевса осторожно заглянул под колесницу:

– Софоклюс, ты там?

Из-под повозки на четвереньках медленно выбрался испачканный в пыли историк.

– Неужели так трудно было сказать, чтобы и я отошел? —склочно осведомился он, отряхивая порванный в нескольких местах хитон.

– Знаешь, – удивленно проговорил Геракл, – я в тот момент об этом как-то не подумал.

– Что, хочешь от меня избавиться?

– Да Зевс тебя упаси, как ты мог обо мне такое подумать? – полный праведного гнева возмутился герой.

– Лучше еще раз попасть под колесницу, чем спорить с тобой, – недовольно пробурчал хронист.

– Эй вы! – продолжал возмущаться Копрей. – На чем же я их повезу?

Геракл поглядел на столпившихся у перекрестка фемин.

М-да, проблема.

– На, держи! – Сын Зевса вложил в руку посланца крепкий пастуший хлыст. – Когда-то с его помощью я пас на живописных холмах Киферона овец.

– И что мне с ним делать?

– Погонишь девок в Микены пешком! Не захотят идти, тогда ты их по ляжкам, по ляжкам…

– Какое изуверство! – вспыхнул Копрей и, перейдя на шепот, тихо добавил: – Да они меня живо придушат или растопчут, когда вы уйдете. Глядите, какие они все здоровые, кровь с молоком.

– Да мужик ты, в конце концов, или не мужик? – гневно спросил сын Зевса. – Женщина всегда должна знать свое место! Вот я своей жене Мегере после свадьбы так и сказал: выбирай, мол, хочешь быть женой великого героя или его вдовой?

– И что же она выбрала?

– Дала мне пифосом в ухо! – продолжал нагло врать Геракл.

– Какого сатира? – подпрыгнул на месте Копрей. – К чему ты мне тут завиваешь баки?

– Что завиваю?

– Бакенбарды! Ну, в смысле, чушь несешь. Я не желаю сам вести этих сексуально озабоченных бабенок в Микены.

– А придется. – Могучий герой порылся в золотой колеснице и выдал Софоклюсу новый хитон.

– О боги, ну зачем я во всё это ввязался? – застонал Копрей, разматывая тяжелый бычий хлыст.

Дочери царя Гериона глядели на коротышку весьма враждебно. И в том, что они попытаются при первой же возможности на него напасть, а затем сбежать, не было ни малейших сомнений.

Впрочем, это всё проблемы Копрея, а не Геракла. Пусть сам потом с любвеобильным Эврисфеем объясняется.

– Да, чуть не забыл… предпоследнее задание! – спохватился посланец. – Значит, так… Знаешь, Геракл, за наше короткое, но весьма бурное знакомство я таки проникся к тебе некоторой симпатией.

– Ну спасибо, – изумленно поблагодарил сын Зевса.

– Так вот, – продолжил Копрей, – подлец Эврисфей таки измыслил тебя погубить!

– Ну, в этом никто особо и не сомневался…

– Тем не менее выслушай меня. Не все твои задания санкционированы Олимпом. Некоторые придумывает сам Эврисфей. И вот твой одиннадцатый подвиг, по его коварному замыслу, должен стать для тебя, Геракл, последним.

– Это еще почему?

– Потому что недоношенный придурок желает, чтобы ты спустился в мрачное, полное ужасов царство Аида и принес оттуда снятый с шеи стража подземного мира Цербера золотой ошейник!

– Вот он, тот самый опасный подвиг! – предостерегающе воскликнул Софоклюс. – Роковое задание мерзавца Эврисфея.

– А по мне так полная фигня! – пожал плечами Геракл.

* * *

– Единственное возможное осложнение – моя недавняя ссора с Танатом, – сухо заметил сын Зевса, когда они с Софоклюсом уже мчались в быстрой колеснице прочь от Тиринфа.

– Что, думаешь, он злопамятен?

– Еще как!

– И что же нам делать?

– Да хрясну его еще разок как следует, – вздохнул Геракл. – Кстати, Софоклюс, я не вправе заставлять тебя спускаться в подземное царство мертвых вместе со мной. Так что ты волен выбирать.

Историк недолго колебался.

– Нет! – решительно ответил он. – Я буду с тобой до конца.

– До конца? – переспросил герой.

– Ну да, до победного конца!

– А вот это правильно, – рассмеялся сын Зевса. – Вот это по-нашему, по-олимпийски!

Колесница стремительно разрезала прохладный вечерний воздух на ровные куски.

– Значит, прямо сейчас едем в Лаконию, – объявил Геракл, натягивая крепкие поводья. – Там у южной оконечности Пелопоннеса есть мыс, точнее, небольшая пропасть. Мыс называется Тэнар, но в подземное царство мы полезем как раз через пропасть.

– Скажи мне, Геракл, – зябко поежился Софоклюс, – а правда, что у ужасного Цербера три головы, на шее у него извиваются змеи, а хвост оканчивается головой дракона с громадной огнедышащей пастью?

– Всё это выдумки пьяных служителей культа Аида! – весело отозвался сын Зевса.

– Я так и думал, – облегченно вздохнул историк.

* * *

Виновато шмыгнув носом, Копрей упрямо сверлил взглядом покрытый медвежьей шкурой пол спальни Эврисфея.

– Что такое, ты снова повздорил с Гераклом? – озадаченно спросил Эврисфей, с подозрением оглядывая своего посланца.