Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Таким образом, государыня фактически создала из верных преображенцев отряд телохранителей, однако по мере того как правление ее упрочивалось, в состав Лейб-кампании стали включать на сверхштатные унтер-офицерские должности уже не лихих гвардейцев, а надежных и верных дворян далеко не призывного возраста. Это было отличием за верную и успешную военную и гражданскую службу. Так и Василий Иванович примерно к пятидесяти годам стал вице-капралом в этой особой гвардейской части. Это пожалование означало, что карьера его вступила в новое качество: он стал тем, кого в XVIII в. называли персоной. Этому особенному положению соответствовал не столько чин генерал-майора, сколько должность члена Военной коллегии.

Учитывая все сказанное, становится ясно, что выбор Ингерманландского пехотного полка местом службы был сделан молодым Суворовым не случайно. Судя по всему, его рукой водил отец. Дело в том, что и Ингерманландский, и Астраханский пехотные полки были на особом положении: оба участвовали в возведении Елизаветы Петровны на престол, оба были особо награждены в Указе от 31 декабря 1741 г., оба квартировали в столице и тем причислялись к избранному войску. Вряд ли и выбор места службы, и зачисление в Ингерманландский пехотный полк поручика Суворова обошлись без содействия «значительной персоны» его преуспевающего родителя.

Служба А. В. Суворова в полку официально протекала с 10 мая 1754 г. по 17 января 1756 г., однако сразу же по производству он получил годичный «домовой» отпуск и, судя по всему, по поручению и доверенности отца хлопотал в присутственных местах столицы, собирая выписки из канцелярских приказных книг на право владения и фискальное описание «разных частей отцовского недвижимого имения»[85]. Это, однако, не помешало ему в полковых материалах за майскую и сентябрьскую трети 1754 г., равно как и за январскую треть 1755 г., аттестоваться достойным к повышению в следующий чин [86]. К действительной службе в полку он приступил лишь в мае 1755 г. Но какую службу нес, нам неизвестно, так как списки офицеров за майскую и сентябрьскую трети 1755 г. к началу XX в. оказались утеряны. Но поскольку в капитаны произведен не был, то и ротой командовать не мог[87]. А 17 января 1756 г. в судьбе нашего героя произошел важный поворот:

«По определению Военной коллегии произведен в обер-провиантмейстеры (ранга капитанского)»[88].

На три года вынужден был он покинуть службу строевую и пребывать на тыловых должностях. И это в тот момент, когда разразилась в Европе Семилетняя война и открылось наконец поприще для того, к чему стремился он всей душой. Такое резкое расхождение между мечтаниями молодого офицера и служебной реальностью можно объяснить только одним обстоятельством: волей отца, по-своему видевшего будущую карьеру единственного сына и продолжателя рода.

Итак, прослужив всего полтора года в чине поручика, благодаря чисто административной ловкости и влиянию своего отца молодой Суворов был повышен в чине, но должен был на время распроститься со строевой службой. Он был отправлен Военной коллегией «для смотрения в Новгородской губернии: Новгородского, Старорусского, Солецкого и Новоладожского провиантских и фуражных магазейнов»[89]. И должность, и задание вроде бы чисто интендантского, тылового характера, однако магазины, которые он должен был инспектировать, лежали на коммуникации, по которой было удобно снабжать те войска наши, которые бы выступили в поход к северо-западным границам Речи Посполитой, если бы разразилась война с Пруссией, путь к рубежам которой лежал как раз через эти воеводства государства Польского.

Таким образом, поручение, возложенное на молодого обер-провиантмейстера, носило не столько рутинный, сколько подготовительный характер: в воздухе Европы уже отчаянно пахло порохом.