Непобежденный

«Незаслуженный это был триумф», — подумал Катон, снова отпив вина. Ничего удивительного, что император и советники решили именно сейчас отпраздновать победу и пленение Каратака. Так всегда в политике — замаскируй плохие вести хорошими и надейся на то, что чернь напьется так сильно, что не заметит мошенничества. Или настолько, что на плохие вести будет плевать. Хлеб, вино, игры и обман — испытанный рецепт того, как отвлечь внимание граждан Рима, чтобы они оставались покорными. Несомненно, черни понравится представление с публичной казнью врагов. Но для Каратака и его семьи это будет незаслуженная и недостойная смерть, и от этого у Катона было тяжело на сердце.

Он почувствовал, что кто-то подходит к столу, и поднял взгляд. Это оказался один из посетителей таверны. Мужчина лет сорока с небольшим, решил Катон, оглядев его. В потертой военной тунике и с густыми седеющими волосами, перетянутыми широким кожаным ремешком. В левой руке у него была чаша по виду самосской керамики, а кисти правой руки у него не было. Культя была прикрыта кожаным колпаком, из которого торчал железный крюк вместо пальцев.

Катон проглотил вино.

— Слушаю.

— Прошу прощения, господин. Старый Скабар говорит, вы только что из Британии. Это так?

— Да. И что?

— Я подумал, нельзя ли будет вас спросить, как там сейчас дела. Я служил в Девятом легионе, в первый год, как мы туда вошли. Руку потерял в битве у Камулодуна.

Катон кивнул.

— Помню тот бой. Жарко было. Каратак нас тогда едва не разгромил.

— Это точно, командир.

— Как тебя зовут?

— Марк Салин, командир.

Мужчина тут же выпрямился, становясь по стойке «смирно» при обращении к старшему по званию.

— Опцион шестой центурии первой когорты девятого легиона… был когда-то.

— Вольно, опцион, — с улыбкой ответил Катон. — Центурион и я сочтем за честь поднять чашу вина со старым товарищем из Девятого легиона. Присаживайся.

Макрон подвинулся в сторону. Салин замешкался на мгновение, но принял приглашение. Его товарищи стояли неподалеку, глядя, как Макрон наливает вина их другу. Салин поблагодарил его, и на его лице на мгновение мелькнула тревога, когда он оглядел таверну. А затем он заговорил тихо:

— Ходят слухи, что мы потерпели серьезное поражение. Это правда?

Катон немного помолчал, раздумывая, не стоит ли проявить осторожность. Вряд ли шпионы двора ходят в такие убогие питейные заведения, если только за время, пока его не было в Риме, все не изменилось уж слишком сильно. Кроме того, ему и Макрону и так предстоит испытать на себе гнев императора, когда они станут докладывать о ситуации в Британии. Так что вряд ли честный ответ на вопрос ветерана что-то испортит.

— Правда. Легионеров потеряли как целый легион, пять тысяч, и еще вполовину этого количества — ауксилариев, не говоря уже о легате Четырнадцатого легиона. Противник гнал нас от самых гор и, вполне возможно, сейчас уже делает вылазки на территорию провинции.

Салин не смог скрыть ошеломления, как и его друзья, и покачал головой.

— Как такое оказалось возможным?

— Этого вообще не должно было случиться, — сказал Макрон. — Дело шло к концу сезона, у нас было мало информации и о противнике, и о территории, по которой мы шли. Начались снегопады, а потом противник отрезал нам пути снабжения. Долбаная катастрофа, с самого начала и до самого конца.

— Командир, так почему же вообще начали боевые действия?

— Все как обычно. Большой начальник решил выпендриться, не просчитав возможности, и все мы вляпались в дерьмо с ним вместе. Когда умер прежний губернатор, Квинтат решил, что надо заграбастать всю славу себе, прежде чем назначат нового.

— Всегда эти ублюдки так делают, — буркнул Салин. — Хорошо бы кое-кому головой за это поплатиться.

— Так и случилось. Квинтат погиб в бою. По-честному, как настоящий воин. Скверно только, что с собой слишком много забрал. Самое худшее из наших поражений с тех пор, как мы ступили на земли Британии.

— Погоди-ка, — вступил в разговор один из посетителей таверны. — Как такое могло случиться, когда мы взяли в плен Каратака? Ведь он вроде бы был их командующим? Нам говорили, что раз он здесь, в цепях, то все почти закончилось.

Макрон улыбнулся.

— Ладно тебе, приятель. Неужели ты веришь всему, что вывешивают на форуме?

— Если бы с ними был Каратак, все могло бы быть куда хуже, — сказал Катон. — Много хуже. Уже за это мы должны быть благодарны. Он нас десять лет за нос водил, пока мы его не прижали. Каратак из тех врагов Рима, которых я уважаю в силу многих причин.

Глаза Салина просияли.

— Вы с ним сталкивались, командир? В бою?

Макрон от души расхохотался и налил себе чашу до краев.

— Мы те, кто его в плен взял, в конечном счете, брат. Я и префект. В бою. Его и его семью.

Глаза ветерана расширились, а затем он широко улыбнулся.

— Тогда вы оба настоящие герои. Слышали, парни? У нас тут ребята, которые победили величайшего врага Рима! За тебя, центурион, за тебя, командир.

Салин резко вскинул руку, отдавая честь, и вздрогнул, ударив себя по лбу железным крюком.

— Прошу прощения, не знаю ваших имен.