Непобежденный

Рывка хватило, и лестница завалилась набок, а вместе с ней и двое атакующих. Они упали на головы своим товарищам, сбрасывая их обратно в ров.

– Ха! – радостно гаркнул Макрон и снова взял щит и копье. Поглядел по сторонам. Его воинам удалось сбросить несколько лестниц, и теперь они разбирались с оставшимися. Совсем рядом гвардеец ударил копьем в незащищенное плечо бунтовщика, юного воина. Тот отпустил перекладину, взмахнув рукой, потерял равновесие и упал в ров. Но следующий нисколько не замешкался и полез вверх, сменяя своего товарища. Подобравшись к зубцу, он поднял над головой щит. Гвардеец бил в него копьем, но безрезультатно.

Протолкавшись ближе, Макрон покрепче ухватил копье и ударил бунтовщика сбоку, мимо щита, в подмышку. Ощутил рукой скрежет, когда наконечник копья прошел сквозь ребра и пронзил противнику легкое. Макрон выдернул копье, и у бунтовщика хлынула кровь из раны. В свете горящей внизу фашины Макрон увидел, как его лицо перекосилось от боли. Но он заставил себя идти дальше и, поднявшись еще на две ступени, перевалился через зубец, на галерею, сбив с ног гвардейца, оказавшегося у него на пути. Однако стоявшие рядом несколько раз ударили его копьями, а затем скинули вниз, за вал, где один из воинов резерва добил врага. В красном свете горящих фашин тут и там были видны схватки у края стены, но врагу не удалось перебраться ни в одном месте. Римляне и бунтовщики продолжали обмениваться ударами, но сражение было неравным, поскольку гвардейцы били сверху и наносили удары, будучи защищены стеной. С лестниц то и дело падали тела на головы их товарищам и на землю, скатываясь в ров. Потери среди римлян можно было пересчитать по пальцам – от камней, которые бросали снизу, да от редких успешных ударов. Макрон был уверен, что перевес на стороне римлян. Они удержат стену, и боевой дух врага ослабнет, а потом бунтовщикам придется отступить. Скорее всего, это будет единственным столкновением за эту ночь.

– Парни, не даем ублюдкам забраться!

А затем он заметил группу людей, идущих ровной колонной через развалины и ряды их товарищей к воротам. Разглядел у них в руках длинный столб с укрепленным концом.

Протолкавшись назад, Макрон опер копье о плечо и приложил руки ко рту.

– Префект Катон!

Ему пришлось крикнуть еще два раза, прежде чем воины на башне услышали его и привлекли внимание Катона. Как только Катон появился у края башни, Макрон резко взмахнул рукой, показывая на опасность.

– У них таран!

Катон тут же бросился к переднему краю башни и увидел группу бунтовщиков с тараном. До ворот им было еще с полсотни шагов.

– Командир! – заорал Метелл. – Пригнись, черт тебя!

Катону потребовалось мгновение, чтобы среагировать, и он уже начал поднимать щит, когда в его край вонзилась стрела, разлетевшись в куски прямо перед его лицом. Он ощутил резкую жгучую боль в левом глазу и попытался моргнуть, отшатнувшись от зубцов башни. Веко уперлось во что-то твердое, торчащее из глазницы. Катон поднял руку и осторожно провел пальцами по скуле, ощутив под ними кровь, а потом нащупав щепку дюйма два в длину. От этого прикосновения глаз будто взорвался от боли. Стиснув зубы, Катон утробно застонал. Но затем вспомнил про таран и, опустив руку, резко развернулся.

– Готовьтесь лить смолу с башни! Вы двое. Быстро!

Двое гвардейцев поставили щиты и копья, а затем взялись за деревянные рукоятки на железных перекладинах по обе стороны тихо булькающего котла со смолой. Ухватившись покрепче, они синхронно подняли котел и осторожно понесли его через площадку башни. Катон и остальные разошлись в стороны на тот случай, если их товарищи споткнутся и смола разольется, причиняя ужасающие ожоги всем, кто окажется рядом. Едва не ослепнув от боли в глазу, Катон прикрылся щитом и вернулся к передней стене башни. Поскольку на надвратную башню никто не лез, бунтовщики сосредоточили огонь на ней, не рискуя попасть по своим. А теперь стали стрелять еще чаще, когда воины с тараном подошли к мосту и стали подбираться к воротам.

Катон махнул рукой в сторону гвардейцев, несущих котел.

– Прикройте их! Живо!

Преторианцы подняли щиты вверх и в стороны, прикрывая от обстрела своих товарищей, и подобрались к передней стене башни. Катон рискнул выглянуть из-за стены, и в полукруглый железный умбон, прикрывающий рукоять его щита в середине, сразу же ударил свинцовый снаряд пращи. Внизу, футах в двадцати, воины противника уже стояли у ворот. На них были римские шлемы и доспехи, а сбоку стоял могучий воин, командуя ими. Глянув вверх, он встретился взглядом с Катоном и что-то резко выкрикнул на своем наречии. Катон узнал его. Тот самый могучий воин, который пришел на переговоры вместе с Искербелом. Глаз снова обожгло болью, будто в него вонзили раскаленную иголку. От попыток моргнуть боль становилась лишь сильнее, у Катона закружилась голова.