Непобежденный

Услышав звук, Луций широко открыл глаза, а затем показал пальцем и засмеялся.

– Мак, Мак!

Макрон довольно улыбнулся и похлопал себя по груди.

– Вот так! Дядя Мак-Мак!

Катон вздохнул.

– Во имя богов… видели бы тебя сейчас легионеры, которыми ты командовал.

– Что ж, не увидят. Даже те, кто выжил в последних боях.

Повисло молчание. Катон и Макрон вспомнили жуткий холод и голод во время отступления от острова Мона, отступления, стоившего жизни столь многим товарищам по оружию. Но затем Макрон кашлянул и протянул руку с кинжалом, чтобы насадить на него еще одну колбаску. Поглядел на противень и понял, что она последняя. Глянул на Катона и убрал кинжал.

– Это тебе.

Катон закончил есть и стал смотреть, как его сын ест. Каши оставалось уже немного, и Луций крепко сжал губы и демонстративно отвернулся.

– Давай же, хозяин Луций, – ворковала Петронелла. – Еще немножечко.

Мальчик отворачивался всякий раз, когда к его рту приближалась ложка.

– Дай-ка я попробую, – сказал Макрон, пододвигаясь поближе. – У меня, похоже, с мальчишкой хорошо получается.

– Как пожелаешь, господин, – ответила Петронелла, отдавая чашку Макрону. Тот зачерпнул полную ложку каши и поднес ко рту Луция. Малыш поджал подбородок, крепко закрыв рот и моргая.

– Всегда найдется новобранец, который попытается не слушаться наставника, – с улыбкой сказал Макрон. – Если ты думаешь, что тебе удастся то, что не удалось сотням других, тебя ожидает чертов сюрприз, мой маленький друг.

Катон сглотнул и громко прокашлялся.

– Буду тебе очень благодарен, если ты в присутствии моего сына воздержишься от слов, больше подходящих для плаца.

– Есть, командир, – ответил Макрон, и его губы слегка дернулись в хитрой ухмылке. – Что ж, хорошо, попробуем по-другому.

Макрон пощелкал языком.

– Едет колесница в конюшню назад. Открывай ворота.

Он открыл рот. Спустя мгновение Луций тоже открыл рот, и каша отправилась по назначению.

Катон смотрел на ту легкость, с которой его лучший друг нашел общий язык с его сыном, со смесью веселья и зависти. И услышал стук в дверь. Вскоре последовал грохот сдвигаемого засова и послышались голоса Аматапа и другого мужчины. Затем шаги по коридору. Шлепанье мягких сандалий домоправителя и жесткий стук подбитых гвоздями армейских калиг. Аматап вышел в сад, а следом за ним вышел гвардеец-преторианец в белой тунике, перетянутой сверкающей, будто стекло, портупеей из полированной кожи.

– Простите, хозяин, но этот человек явился из дворца, чтобы увидеться с вами.

Катон кивнул. Он ожидал, что его вызовут достаточно скоро с докладом. Но не в первое же утро после прибытия. Махнул рукой гвардейцу, который обошел Аматапа. Подойдя к столу, тот остановился в двух шагах от ложа Катона.

– Квинт Лициний Катон?

– Да.

– А ты, командир? – спросил гвардеец, поворачиваясь к Макрону, который как раз пытался уговорить Луция съесть еще ложку каши. – Луций Корнелий Макрон?

Макрон оглядел гвардейца.

– Для тебя, гвардеец, – центурион Макрон. И префект Катон. Смирно, когда обращаешься к старшим по званию.

Гвардеец резко выпрямился и уставился перед собой.

– Вот так лучше. Что тебе нужно?

– Я послан, чтобы известить вас о вызове во дворец, к императору Клавдию и его советникам. Вы должны явиться с докладом к императорскому вольноотпущеннику Нарциссу немедленно. Затем он проводит вас к императору.

Катон и Макрон переглянулись.

– Нарцисс? – переспросил Катон.

– Да, командир.

Макрон обреченно вздохнул.

– А вот и неприятности.

– Он сказал, почему желает, чтобы мы сначала доложились ему? – спросил Катон.

– Нет, командир. Мне более ничего не было сказано. Только то, что следует настоять на том, чтобы вы пришли немедленно.

– Мы еще даже не одеты подобающим образом.

Гвардеец на мгновение задумался.

– На этот счет я не имею приказаний, командир. Мне было лишь приказано немедленно доставить вас к Нарциссу.

Макрон сложил руки на груди.

– А если мы решим не идти, пока не будем готовы?

Гвардеец ткнул большим пальцем себе за плечо.

– На этот случай я привел с собой свое отделение, командир. На улице ждут семеро ребят. Будет лучше, если мне не потребуется звать их в дом на глазах у твоей жены и сына.

Макрон гневно глянул на гвардейца.

– Она мне не жена. Она рабыня.

– Премного благодарна, господин, – раздраженно пробормотала Петронелла, закатывая глаза.

Катон встал с ложа.

– А мальчик – мой сын. Понял?

– Да, командир… виноват, командир.

– Ладно, хорошо, мы идем. Подожди в коридоре.

На лице гвардейца появилась растерянность.

– В чем дело?

– Мне было приказано не спускать с вас глаз, командир. Похоже, императорский вольноотпущенник не уверен в том, что вы желаете с ним увидеться.

– Представьте себе, – буркнул Макрон. – Во имя богов, и с чего бы ему так думать? Быть нам таким другом все эти годы и все такое.

Катон решил не реагировать на сарказм его друга.

– Хорошо, тогда хоть обуемся. Петронелла?

– Хозяин?

– Отправь письмо сенатору Семпронию о том, куда мы направляемся. Если будут какие-то, гм, последствия, тогда доставь Луция к сенатору. Там ему безопаснее будет.

– Да, хозяин.

– Что ж, Макрон, пошли, повидаемся с нашим старым приятелем Нарциссом.