Непоборимый Мирович

Через несколько минут они отправились к Верхнему саду, что находился неподалеку от дворца и к которому вела узкая тропинка. Еще издалека Василий различил темнеющие у ближайших деревьев три фигуры в длинных плащах. Они подошли ближе, сухо кивнули друг другу. Кураев и Елагин вместе с другими двумя секундантами отошли от них, чтобы обговорить условия дуэли. Мирович и Понятовский остались один на один в нескольких шагах друг от друга.

Поляк, скрестив руки на груди, высокомерно разглядывал верхушки деревьев и что-то насвистывал себе под нос. Василий ковырял носком башмака кучку снега, что была перед ним. Окружавшие их толстенные стволы лип в утренних сумерках казались мрачными колоннами сумрачного языческого храма, где когда-то приносили жертву своим богам некогда населявшие эти края племена, ушедшие ныне в иные места, оставив свои земли более могущественному народу. Неожиданно с одной из веток сорвался ком снега и мягко упал к ногам Мировича. Он внутренне содрогнулся, сочтя это за плохое предзнаменование, и с нетерпением посмотрел на секундантов, которые, жестикулируя, продолжали обговаривать условия дуэли. Наконец, оговорив все детали, они по одному, цепочкой, насколько позволяла узкая тропинка, двинулись обратно.

– Господа! – начал длинноусый, среднего роста, с большим мясистым носом, один из секундантов Понятовского, который, будучи старше других по возрасту, взял на себя обязанности главного распорядителя. – Мы должны, прежде всего, предложить вам примириться и закончить дело миром. Согласны ли вы с нашим предложением?

– Если этот сударь тотчас извинится, то я готов простить его за вчерашнюю дерзость, – с присущим ему высокомерием заявил Понятовский.

– Мне нечего сказать на это, – сухо пожал плечами Мирович. – Не вижу хоть в чем-то своей вины.

– Жаль. Мы не теряли надежды на примирение, – провел перчаткой по своим усам пожилой секундант. – В таком случае сообщаем вам условия поединка. Драться будете на шпагах обычного образца, каковые у каждого из вас имеются. Кинжалами или иным оружием не пользоваться. Если противник упадет, то ему разрешается подняться и продолжить бой далее. То же самое, если будет потеряна шпага, то поединок на время приостанавливается. В случае ранения кого-то из вас схватка прекращается немедленно. Вы согласны с условиями?

– Да, – ответил Понятовский, а Мирович лишь кивнул в ответ.

– Тогда прошу ваши шпаги, чтобы мы удостоверились в их схожести, – протянул к ним руку усатый секундант. Приняв шпаги, он сравнил их меж собой, взглядом удостоверился, что и остальные из присутствующих не возражают против осмотра оружия, и с поклоном вернул их противникам. – И еще одно, – добавил он. – В случае раны услуги лекаря оплачивает сам раненый или его секунданты.

– И в случае смерти тоже, – заявил, улыбнувшись, Елагин. Но шутка его поддержки ни у кого не вызвала, и он, смутившись, закашлялся и, подойдя к Мировичу, прошептал: – Помните, что я вам говорил вчера. Не спешите…

Василий Яковлевич молча кивнул и скинул ему на руки свою епанчу и кафтан, оставшись в одном камзоле. Затем отстегнул от пояса ножны шпаги и тоже подал их Елагину, после чего со шпагой в руках отступил на несколько шагов по тропинке в глубь парка. В этот момент показался краешек солнечного диска, и тени от могучих лип легли им под ноги, сделав снежный покров похожим на въездной шлагбаум.

– Можете начинать! – дал команду усатый и взмахнул снятой с руки перчаткой.

Мирович отбросил левую руку назад, как учили их на занятиях в Шляхетском корпусе, а правую, со шпагой, выставил на уровень груди противника и остановился, ожидая нападения. Понятовский же положил левую руку на пояс, а острие клинка направил вверх, как для сабельного удара. Его прищуренные голубые глаза несколько мгновений изучали противника, как бы выявляя его сильные и слабые стороны. После того он сделал несколько скользящих шагов по направлению к Василию, провел ложный выпад, словно целил тому в лицо, но, сделав ловкий обвод, попытался нанести укол в грудь. Мирович, вовремя разгадав нехитрый прием, чуть отступил и легко отбил шпагу, сделав в свою очередь выпад. Понятовский ушел корпусом вбок и, выбросив правую ногу вперед, неуловимым движением едва не достал Василия острием клинка. Тому вновь пришлось отступить и провести несколько ложных выпадов, чтобы восстановить свою позицию.

Как и предполагал Елагин, Понятовский надеялся на свое искусство и скорое окончание поединка и проводил один прием за другим, непрерывно атакуя. Василий едва сдерживал его натиск и уже несколько раз в самый последний момент успевал отбивать шпагу поляка, мелькавшую то перед его лицом, то нацеленную в грудь и едва не поражавшую его.