Неподчинение

Необходимого набралось немного, маленький чемодан, и то не под завязку. После замужества наряжаться особого желания не было, разве что на выходы приходилось, поддерживая статус мужа. С оставшимся вещами я попрощалась с лёгкостью и пошла искать Руслана. Чужие суровые мужчины потрошили комнату Динара и кабинет в поисках хоть какой-нибудь зацепки. В комнате мужа я почти не бывала, сексом он приходил заниматься ко мне, а сюда по доброй воле меня не тянуло. На большом столе лежали документы, пару мобильников, несколько пачек денег — немного по меркам Динара, тысячные купюры. И таблетки, несколько упаковок, перехваченных денежной резинкой рыжего цвета. Запас хороший, видимо, муж долго собирался меня ими пичкать. Оглянулась — все заняты своим делом. Я одну упаковку взяла, в карман спрятала, никто и не заметил.

Шанель все это время под ногами крутилась, от меня не отходила.

— Не бойся, я тебя с собой возьму, — пообещала я ей и погладила по макушке с крохотным бантиком. — Нашли что-нибудь интересное?

— Пока нет, — Руслан выглядел недовольным, — ещё минут десять и поедем.

"Он не найдет, — с грустью думала я, слушая, как бряцает на рук браслет, от которого я так и не смогла сбежать, — Динар не отдаст нам Ясмин, ни за что, напрасно я все это затеяла, только Руслана подставила".

— Все, снимаемся, — скомандовал Руслан, — мы домой, Зай, иди в машину.

Обратная дорога не отложилась в памяти, я перебирала шерсть Шанель, свернувшийся уютно на моих коленях. В квартире на нас зашипел кот, но Руслан выпроводил его за порог, — так же, как вчера свою Юльку, чьи вещи я то тут, то там находила в этой квартире.

— Тебе надо поесть, — заметил Руслан, открывая холодильник. Готовить не просил, и на том спасибо, выступать в роли хозяйки во мне не было никаких сил. — Сейчас закажем что-нибудь.

Я устроилась на полу в гостиной, собака от меня не отходила, наблюдая бусинками — глазами за мной. Курьер позвонил в домофон, его встречала охрана, выставленная Русланом. Он вышел в коридор, выругался громко, а я вскочила, бросаясь на голос:

— Блядь, ты как курьера догадался упустить?

На полу коробка лежит, большая, перевязанная серебристым бантом, явно не с едой.

Сердце ухнуло, я сглотнула, абсолютно четко понимая, кто ее отправил.

Динар.

Он знает, где я.

Он не отпустит меня, ни за что.

Рука тянется к коробке, атласный бант легко скользит, развязываясь, Руслан орет на меня, но я успеваю открыть крышку.

Сначала не понимаю, что там: бумага тишью мятая, в середине что-то темное. Шнур?

— Сука, я ему руки оторву, — Руслан хватает меня за плечи, пытаясь оттащить, и тогда щелкает: это волосы. Прядка волос Ясмин.

Я закрываю глаза, сжимаю кулаки и кричу, до хрипоты. Руслан прижимает меня к себе, но даже ему, такому большому и сильному, меня не удержать.

— Успокойся. Успокойся! — рявкнул он, встряхнув меня за плечи. — Мы курьера взяли, сейчас узнаем, где этот гаденыш прячется. Все с ней будет в порядке, слышишь?

Мы стояли так долго, минут пятнадцать, может, больше. Постепенно дрожь ушла, уступив место тупому равнодушию, только щека нервно заходила в тике.

— Мне уехать надо, с тобой остаётся Илья. Не истери, пожалуйста, я не могу разорваться и не могу оставить тебя в таком состоянии.

— Езжай, — шепотом попросила, силы покинули, — я справлюсь.

Мне хотелось, чтобы он уехал. Хлопнула дверь, оставленный им охранник прошёлся по дому, а потом сел на диване, глядя в телевизор.

— Не мешаю?

Головой помотала, говорить не хотелось.

Всего сутки свободы, за которую мне придется расплачиваться. Руслан не сможет забрать Ясмин, как не смог спасти моего отца и уберечь Таира. Он не всесилен, я слишком многое на него возложила. Пока Динар не знает, что Ясмин его дочь, у меня ещё есть шанс все исправить.

— Будете кофе? — обратилась к Илье. Он улыбнулся неожиданно скромно, кивнул:

— Если можно… не обедал сегодня.

Я вышла на кухню, приготовила две чашки, одну себе, другую ему.

— Немного горчит, — предупредила, протягивая большую чашку мужчине. — Победами на кухне я похвастать не могу.

Он пил, я на него поглядывала. Руки вспотели от волнения, может, я совершаю сейчас самую большую глупость в своей жизни.

Илья поставил на журнальный столик чашку, неожиданно громко стукнув ею по стеклу столешницы, кофе выплеснулся, капли частой дробью забарабанили о пол.

— Простите, — запинаясь, извинился, глаза потер, встряхнул головой. — Что-то со мной…

А потом глаза на меня вскинул, понял наверное… Я знала, как действует лекарство на людей, по собственному опыту знала. И теперь ждала, когда он отключиться, глаз поднять не смею — стыдно. Илья попытался достать телефон, но я подошла к нему, опустилась и выдернула из слабеющих пальцев:

— Это ты меня прости, ладно?

В мужских глазах плескался страх, а я видела в нем, беспомощном, потерянном, себя. Я знала, каково это, быть настолько беспомощным. Телефон положила в карман кофты, поднялась с колен.

— Там моя девочка. Я не могу по-другому, — и вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.