Неподчинение

Я иду вперёд, вглядываясь в лица, и боюсь, что мы разминемся. Сжимала мобильный крепко в кармане кофты, лишь бы не потерялся, вдруг он позвонит, а я не услышу?

— Привееееет, — раздалось прямо над ухом, а потом стало темно. Я заорала, задергалась от неожиданности, попыталась в сторону отскочить. — Сделаем фото с Марти?

Мужчина, в костюме ростовой куклы, дурацкой зебры из мультика "Мадагаскар", возвышался надо мной. В открытой пасти виднеется человеческое лицо, глаза блестят, голос из-за маски глухой.

— Что вы творите? Отпустите!

— Одно фото на память!

Я руку свою выдернула из перчатки зебры, саму трясет, ещё б немного и разрыдалась. Посмотрела в телефон, а там — имя Руслана, входящий вызов.

— Прости, пожалуйста, — попросила его вслух, погладила пальцем экран и звонок сбросила. Нужно найти Динара, уже полчаса прошло со звонка. Я прижалась к стене, подальше от потока людей, зажала пальцем ухо: над головой музыка орет, даже мыслей своих не слышно. И снова гудки, но на этот раз он не ответил. Отошла, отряхнулась, куда дальше идти? Снова расталкивая плечами незнакомцев?

Рядом играли на гитаре рок, звук, усиленный колонками, разлетался вокруг. Я протиснулись дальше, на миг заметив уличного певца. Черная футболка, руки в кожаных браслетах сжимают микрофон, и поет он с закрытыми глазами то, что у меня самой давно в голове играет.

— Выхода нет, скоро рассвет, — затянул парень, а я тыльной стороны ладонью со щеки смахнула слезы. Кто-то в очередной раз толкнул меня в спину, упёрся. А потом произнес тихо в ухо:

— А теперь идёшь вперёд и улыбаешься. И только попробуй дернуться, я тебя сразу подстрелю.

Я и почувствовала, как в поясницу мне упёрся пистолет.

Так и шли. Стемнело уже, вокруг иллюминация. Дети с шариками навстречу идут, слышится смех, пахнет кальяном и вкусной едой, а у меня в глазах расползаются цветные огни пятнами — от слез моих. Но я улыбаюсь, так что сводит скулы, и заглянувшие мне в лицо, наверное, шарахнулись бы в сторону.

Но никому нет до нас дела.

Пистолет больно давил в районе почек, Динар шел почти вплотную ко мне, шаг в шаг. Среди прохожих попадались патрульные, и когда они попадали в поле зрения моего мужа, то он плотнее сжимал мою руку, словно предупреждая. Если его загребут с оружием, папа все равно отмажет, как отмазывал десятки раз прежде, даже когда дело касалось убитых людей на остановке в день нашей свадьбы.

И даже тогда ему не хватило человечности изобразить хоть каплю сострадания, в очередной раз показав свое истинное лицо. Но было поздно, на пальце уже как влитое сидело обручальное кольцо, а рядом с моим именем значилась новая фамилия.

И сейчас, спустя годы я все ещё знала, что дура. Отчаянная идиотка, заварившая такую кашу. Знала, что виновата и напрасно оправилась в логово к пауку, только какое все это имеет значение, если что-то может случиться с моей дочкой?

Ноги переставляла и молилась Всевышнему, чтобы Динар ничего не сделал с моей Ясмин.

— Здесь направо, — снова ткнул пистолетом, я послушно повернула. На парковке машины, неприметные, Динар нажал на брелок, фарами мигнул корейский джип. — Садись, доставай телефон.

Я послушно села на переднее пассажирское, протянула мужу мобильник. Он не глядя бросил его под колеса, потом и свой собственный. Обошел машину спереди и сел за руль.

— Пристегнись. Ты сдохнешь только тогда, когда я тебе это разрешу.

Прикусила щеку с внутренней стороны, уговаривая себя, что все это ради дочки. Мы поехали, пластик мобильников затрещал под колесами, и это выглядело так буднично: радио играет, муж, жена, только пистолет, лежавший на коленях Динара дулом в мою сторону, нарушал картину.

Вот бы схватить его и пристрелить… Только не решусь я, важней всего то, что с моей дочкой. Я не могла это объяснить, просто сердце болело, стоило представить, что с ней может что-то произойти. Эти мысли отключали все прочие, все инстинкты самосохранения, вообще все, кроме материнского.

Динар молчал, только музыку врубил громче, ехал на пределе скоростей: я всегда боялась его тяги к быстрой езде, особенно после той ужасной аварии. Первый год казалось, сейчас снова повторится, вылетят подушки, сработает пиропатрон и весь салон заволочет дымом и гарью.

На мгновение мелькнуло — как Руслан там? Разозлится, наверное, когда узнает и будет прав. От этого больно стало, почти физически.

Динар привез меня в посёлок коттеджный, попроще нашего. Заборы не такие большие, да и дома поменьше на пару этажей. Остановились возле кованых дверей, со стороны гаража ворота распахнулись внутрь, пропуская нас. Дом из белого кирпича, почти неприметный, двор теряется в темноте.

Я из машины вышла и остановилась, обернулась к нему:

— Ясмин тут?

— Я не помню, чтобы разрешал тебе говорить, — нахмурился, рукой с пистолетом махнул, — шагай давай.

— Я не пойду, — упрямо заявила и в глаза ему посмотрела, впервые за долгое время, наверное вот так: прямо, открыто.

А он глаза отвёл и рявкнул:

— У тебя что, дочь запасная есть? Вперёд!