Неподчинение

Когда мы идём в дом, мужики обратно возвращаются. Взгляд Руслана спотыкается буквально об Ясмин, я замираю. Хочется сказать — сделай же ей шаг навстречу. Ей не столько отец сейчас нужен, сколько друг…я не требую от тебя многого. Я молчу.

Но сам Руслан вдруг опускается на одно колено и тянет к Ясмин руки. Она бежит к нему, моя девочка, которая так не любит чужих людей. Руслан её подхватывает, и вверх подбрасывает, так высоко, что Ясмин визжит от восторга, а у меня от страха сердце заходится.

Не было сказано никаких слов, но мне уже легче дышать.

Вечерний чай затягивается на целый час. Я жую кусок свежей губадии и стараюсь не уснуть. Всё по нам соскучились, все хотят с нами наговориться. Я же смертельно хочу спать.

Однако, когда прихожу в свою комнату, сна словно не бывало. Ясмин не со мной — им с близнецами разрешили спать в гамаках на веранде, конечно же, они все там. Я одна. Постель манит, но желанного отдыха дать не может. Огромный дом спит. Тихонько поскрипывая крутится флюгер на крыше, медленно и вяло — сонный воздух почти неподвижен, лишь изредка тёплые порывы шуршат листвой. Я спускаю босые ноги с кровати. Иду, медленно, чтобы ни одна половица-предательница не скрипнула. В коридоре кромешная тьма, а мне наверх надо, Руслан попросился в мансарду спать…

Внезапно темнота становится материальной, вырастает передо мной стеной крепкого мужского тела, сначала я вздрагиваю от страха — кошмары моей прошлой жизни ещё слишком свежи. Потом расслабленно выдыхаю. Сильные руки обнимают меня кольцом, из которого не вырваться — да и не хотелось.

— Куда это ты собралась? — спрашивает Руслан.

— К тебе…

Соплю виновато, уткнувшись лицом в его грудь.

— А я к тебе шёл…пошли вместе?



Глава 36. Руслан

Привычка подниматься спозаранку, даже если спать поздно лег, и тут дала о себе знать. Утром, до того ещё, как ожил и наполнился голосами и детским смехом дом, я ушел от Зай к себе: не стоило так открыто заявлять о нас неподготовленной родне.

По крайней мере не так, когда мы и сами не до конца знаем, что между нами.

Да и кто я для Шакировых? Связавшийся с замужней, сумасшедшей Зай, чужой мужик, бывший халдей из домика охраны. Отец Ясмин…

Эта роль — самая непривычная и сложная. Я дочь как вчера увидел, точно слова все растерял. Если тогда, когда мы жили с ней, было просто: корми, пои, спать укладывай, то сейчас все стало во стократ сложней.

Теперь я искал в ней свои черты. Примерял то, что знаю об Ясмин, на новые реалии. И язык становился непослушным, все подготовленные фразы — нелепыми. Так и молчал, пока не понял, Ясмин-то ждёт от меня первого шага. И если Таировские девчушки на меня с любопытством озирались, то моя молчала, прятала руки за спину, и поглядывала своими тёмными глазами.

А когда я ее на руки взял, все хорошо стало, правильно. Ещё не думал, как придется ей сказать, что я отец ей, а не Динар, и когда мы это сделаем. Пока другое было важно.

Их с Зайцем безопасность.

Вниз я спустился одним из первых: на кухне уже хлопотала Асия апа, рядом сидела пузатая Аська, державшаяся за стакан с соком.

— Привет ранним пташкам, — рукой махнула, — от тех, кто ещё не спит. Завтракать будешь?

— Буду, — кивнул, бабушка Таира тут же выставила передо мной тарелку с блинами. Сколько ей лет, около восьмидесяти? Уже не такая расторопная, как раньше, но все ещё бодрая. Я уважал ее, и она всегда отвечала мне тем же. Когда-то я даже завидовал Таиру, их крепкой, дружной семье. Хоть они и профукали Зай, причем, конкретно, но все же, держались друг за друга и старались помочь.

Из моих живых был только отец. А ведь он свою внучку уже видел, подумал я. Хоть, как и я тогда, не знал, чья кровь течет в этом стриженном под мальчика ребенке.

Пока я ел, а Аська цедила холодный сок, эби смотрела на меня, будто что-то знала, а если не знала, то догадывалась. И не задавала лишних вопросов, в их семье все учёные, что надо, сами расскажут.

Хотя, может это и минус.

Было б иначе, Зайка, может, первой про Динара и рассказала мне или Таиру.

Минут через десять на кухне появились сонные близняшки, босоногие, в одинаковых сарафанах. Я за спину им глянул — моя шла следом, похожая и одновременно совсем другая.

Я улыбнулся Ясмин, а она забралась ко мне на руки, обвила шею и затихла. Эби молчала, хотя казалось, именно она должна что-то сказать. Но Асия апа лишь подвинула ещё одну тарелку с чашкой для Ясмин, поставив рядом с моей, и это могло означать лишь одно: меня здесь приняли.

Ещё до того, как я сделал это сам для себя. Мне-то это только предстояло.

Так нас и застала Зай. Замерла на пороге кухонном, к косяку прислонилась и смотрела на нас. А Ясмин на коленях моих сидит, макает старательно блины в пиалушку с вишневым вареньем и капает мне на джинсы, даже не замечая того.

А я на Зай гляжу.

Даже после всего случившегося, она казалась мне красивой. С мешками под глазами, с все ещё красными точками от укусов комаров по телу, которое я любил этой ночью. Теперь она, оказавшись дома, выглядит удивительно спокойной.