Неподходящее занятие для женщины. Черная башня

Корделия не знала, как долго оставалась в тени у двери высокая фигура в красном облачении, прислушиваясь к разговору и пристально глядя на беседующих. Не знала она и того, как много успела услышать мисс Лиминг и в какой момент она беззвучно удалилась. Но теперь она заметила красную тень, бесшумно скользящую по ковру, с глазами, устремленными на человечка за письменным столом, и с пистолетом, крепко прижатым к груди. Ей осталось только в ужасе затаить дыхание и перестать дышать. Она уже догадывалась, что сейчас произойдет. Вся сцена заняла не более трех секунд, но ей она показалась томительно долгой. Конечно, она бы успела вскрикнуть, предупредить, рвануться ей навстречу и вырвать пистолет из твердой руки. Успел бы поднять тревогу и он. Но он не издал ни звука, а лишь в недоумении приподнялся в кресле и, не веря собственным глазам, смотрел в направленное на него дуло. У него хватило времени лишь повернуться к Корделии, словно моля о пощаде. Ей не дано было забыть этот взгляд. В нем не было ни страха, ни надежды, а всего лишь признание поражения.

Далее последовала казнь — четкая, неторопливая, похожая на ритуал. Пуля вошла в череп за правым ухом. Тело подпрыгнуло, успело ссутулиться, а потом размягчилось у Корделии на глазах, словно превращаясь в мягкий воск, и беспомощно рухнуло на стол. Теперь это был уже не человек, а безжизненный предмет; так было с Берни; так было с ее отцом.

— Он убил моего сына, — произнесла мисс Лиминг.

— Вашего сына?!

— Конечно. Марк был моим сыном. Его и моим. Я думала, вы догадаетесь.

Она стояла, крепко вцепившись в рукоятку пистолета, устремив взгляд невидящих глаз сквозь распахнутое окно на тонущую в темноте лужайку. Было очень тихо. Все замерло. Мисс Лиминг сказала:

— Он был прав, говоря, что его не смогут тронуть. Доказательств не существует.

— Тогда как же вы смогли его убить? Откуда такая уверенность?! — в смятении воскликнула Корделия.

Не расставаясь с пистолетом, мисс Лиминг вынула что-то из кармана халата и положила предмет на стол. Маленький блестящий цилиндр покатился по полированной поверхности в сторону Корделии и замер.

— Моя губная помада, — объяснила мисс Лиминг. — Я нашла ее минуту назад в кармане его пиджака. Он не надевал этот костюм с того вечера, когда ужинал в профессорском зале. Он всегда был барахольщиком: вечно инстинктивно клал в карман всякие мелочи.

Корделия ни минуты не сомневалась в виновности сэра Рональда, но сейчас каждый ее нерв молил о подтверждении его вины.

— Но ее могли туда подложить! Например, Ланн — чтобы навести на него подозрение.

— Ланн не убивал Марка. В момент смерти Марка он лежал со мной в постели. Он оставил меня всего на пять минут часов в восемь, когда отлучился позвонить.

— Вы и Ланн были любовниками!

— Не смотрите на меня такими глазами! Я любила в своей жизни всего одного человека и только что убила его. Лучше говорите о понятных для вас вещах. Любовь не имеет никакого отношения к тому, что нужно было друг от друга Ланну и мне.

После минутного молчания Корделия спросила:

— В доме кто-нибудь есть?

— Никого. Все слуги в Лондоне. В лаборатории тоже никто не задержался. А Ланн мертв. — Мисс Лиминг с усталой покорностью произнесла: — Вам лучше вызвать полицию.

— Вы этого хотите?

— Какая разница?

— Тюрьма — вот какая. Утрата свободы. Вам хочется, чтобы вся правда была сказана в открытом суде? Чтобы все узнали, как умер ваш сын и от чьей руки? Неужели этого захотел бы сам Марк?

— Нет. Марк никогда не верил в наказание. Скажите, как мне поступить.

— Придется действовать быстро и продуманно. Нам потребуется взаимное доверие. И ум.

— Ума нам не занимать. Что надо сделать?

Вынув платок, Корделия набросила его на пистолет, забрала у мисс Лиминг оружие и положила на стол. Затем она схватила женщину за тонкое запястье и, невзирая на ее замешательство, провела ее рукой по ладони сэра Рональда, борясь с отвращением и прижимая негнущиеся, но живые пальцы к мягкой, не способной сопротивляться плоти мертвеца.

— После выстрела должны остаться следы. Я в этом не очень-то разбираюсь, но полиция может этим заняться. Теперь вымойте руки и принесите мне перчатки. Быстро!

Мисс Лиминг беззвучно вышла. Оставшись одна, Корделия взглянула на мертвого ученого. В падении он ткнулся подбородком в стол, руки неуклюже свисали по бокам — весьма неудобная поза, создававшая впечатление, что он злорадно пялится на посетителя через стол. Корделия не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, но в душе у нее не было ничего — ни ненависти, ни ярости, ни жалости. Простертую фигуру заслоняло от ее взора вытянувшееся на ремне тело с поникшей головой и словно стремящимися коснуться пола пальцами ног. Она подошла к открытому окну и выглянула в сад с любопытством гостьи, вынужденной дожидаться хозяев в чужой комнате. Воздух был теплым и совершенно неподвижным. В окно волнами вливался аромат роз — то до головокружения сладкий, то едва ощутимый, как неясное воспоминание.