Неподходящие люди

Вы же помните, что над моей Юлей на моих глазах издевались три твари? И если две из них после того случая больше ни в чем подобном замечены не были, то один, старший по возрасту, заводила, как позже выяснилось, периодически позволял себе подобные развлечения. Однажды с жертвой он прокололся. Возвращался домой под кайфом, а девушка ждала такси у подъезда подружки. Время - около одиннадцати вечера, холодно, на улице практически нет прохожих. Он ее схватил за руку и затащил в кладовку, от которой с какого-то хрена имел ключи. Не насиловал стандартным образом, ему это и не надо было, он по другой части. Поиздевался так же, как над моей Юлей, еще и напоил водкой силком. Ушел, предупредив, чтобы не вздумала писать заяву, ей никто не поверит, доказательств нет, он был осторожен: бил без синяков, ДНК не оставил. А будет «рыпаться, то он найдет ее и вообще пи**ец тогда».

Небольшое отступление. Я злюсь на правосудие нашего ущербного городишки, что засадили меня ни за что. Но еще больше я злюсь потому, что благодаря его продажности, слепоте, недальновидности эта тварь продолжала совершать подобные поступки. Ему развязали руки. Хуже: на примере моей Юли научили, как правильно. Мне прямо вот хотелось такого совпадения, чтобы эта несчастная девочка оказалась близкой родственницей одного из тех, кто помогал Василию спасать троицу. Или и вовсе доченькой его родненькой. Чтобы понял, каково это рыдать кровавыми слезами, понимая, что нет возможности защитить, закрыть собой, спасти женщину, которая важнее всего на свете.

Но девушка оказалась всего лишь недавно родившей женой того самого Павла, о котором я вам рассказывал выше. Впервые за четыре месяца вырвалась из дома к подружке на несколько часов - развеяться. Когда девушка выбралась из кладовки, то ее такси уже уехало, сотовый Заводила разбил, кошелек забрал.

В шоковом состоянии, щедро приправленном алкогольным дурманом, она не догадалась подняться обратно к подруге, ей казалось, что прошло слишком много часов, и на другом конце города ее ребенок умирает от голода, она бросилась домой пешком по морозу, на одном дыхании пронеслась шесть километров. Когда за полночь она позвонила в дверь, и разъяренный Павел увидел на пороге обезумевшую жену, он с первого взгляда понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Рассказывал мне, что очень злился на нее: дескать, забыла о времени, а на сотовом батарея села. Ребенка уложил, но приближалось время ночного кормления, а сцеженное молоко закончилось. Он планировал устроить ей скандал по возвращении. Но случилось именно то, чего он больше всего боялся.

Павел сгреб семью в охапку - и в полицию. Чудес на свете не бывает, чего не скажешь о совпадениях. На одном из светофоров жена Павла случайно посмотрела в сторону и узнала курившего у ярко освещенной витрины магазина прохожего. Придурок не домой пошел, а продолжал гулять по городу, как ни в чем не бывало. Девушка пронзительно закричала и указала пальцем. Реагируя на эмоциональное состояние матери, зарыдал ребенок. Павел достал из бардачка травматику, вышел из машины. Он говорит, что не помнит, как застрелил парня. Но по словам очевидцев — в упор прямо в лоб.

Во время разбирательств неслабо всколыхнули общественность, так как семьи Павла с женой далеко не самые последние в нашем коррумпированном городке. Раскопали даже наши с Юлей дела, я тогда только полгода как вышел из колонии.

Что я почувствовал, когда узнал о самосуде? Наверное, радость и досаду. Радость, что ублюдка больше не существует, и досаду, что не моих рук дело. Мне обязательно нужно было познакомиться с Павлом и расспросить подробности. Это было важно. Хоть на курок нажал не я, я чувствовал, что мои руки тоже в крови, потому что я страстно желал того, что случилось.

Павел предпочитал не говорить на эту тему ни с кем. Но с интересом послушал, кому можно сказать «спасибо» за случившееся. Кто показал троим двинутым на всю голову идиотам, что можно легко переступить через закон. Научил действовать таким образом, чтобы не оставлять следов, и чтобы невозможно было через правосудие добиться справедливости. Об этом мы и разговаривали так долго. Он наслышан о семье Василия и о его сыне, но даже представить не мог, что эти люди позволяют в своем городе творить подобные вещи.

У Павла с женой все хорошо, случившееся же — еще один камень на шею Василия. Однажды они обязательно перетянут, он оступится и, как в сказке про волка и семерых козлят, упадет и больше не поднимется. Это случится, а я буду тем, кто подтолкнет его к пропасти. Жаль, что пока я никак не могу ускорить события, потому что у меня своя семья. В лобовую идти — подставить ее, а обыграть — где ж легально раздобыть столько денег?