Неподходящие (СИ)

— Это все? — Дример даже не поразилась, как жалко звучит ее сорвавшийся, от истерики, голос. — Три испытания было. Довольно, Вик. Пожалуйста…

— А с чего ты взяла, что будет только три испытания? Я так говорил? — с искренним удивлением поинтересовался Вик, вызывая у Дример новую порцию слез; таких же сильных и несдержанных. Белобрысый преодолел расстояние, разделяющее их, оставляя за сгорбленной спиной Стэнли, который клевал окровавленным носом землю, уже не поднимаясь. — Я ненавижу число три, Эрин, из-за того, что третьего ноября меня прелюдно унизили в школе собственные предки. Я говорил тебе об этом, красавица, — говорил Вик, даже с нежностью убирая прядки волос, вновь упавшие на красное, опухшее лицо, с трудом напоминающее «красавицу». — Помнишь? Ты сделала вид, что все понимаешь. А на деле, как всегда, пиздела. Также, как с Бауэрсом. Приняла послушно колеса в худые ручки, так, будто это вкусные желанные конфетки. Согласилась на все. Сымитируй свое понимание и сейчас, Дример. На, жри, — заключил Виктор, уже держа в руке знакомые таблетки. В количестве примерно двадцати штук. Тогда он дал Эрин всего четыре, заявив, что их хватит, для того, чтобы слечь в дурдоме. А тут их… двадцать. Парень снова дал Дример пощечину, не замечая за ней инициативы и вернулся к прежним угрозам (новых ему было не придумать, хотя, зачем?) — Жри, тварь, немедленно или твой Урис…

Эрин заглотила все таблетки, присутствующие в его руке. Изумление на лице парня говорило, что он не ожидал такого. Но он снова принял прежнее надменное выражение лица и повернулся с ним с Урису — находящемся в сознании, но не способным уже ни к чему. Зеленые глаза почти не горели жизнью в тот момент, когда Крисс взирал на него свысока. Но, когда за спиной этого идиота, Эрин выплюнула таблетки обратно на ладонь и быстро спрятала в кармане юбки, надежда вернулась к еврею. Быть может, они сумеют преодолеть этот кошмар.

Но…

— Эрин-Эрин, а ты можешь засунуть в свой ротик больше, чем кажется, да? — перешел Виктор на шепот.

Эрин могла поклясться, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди, как в любовных романах, но, отнюдь, ни в хорошем смысле. Она попятилась назад и только мерзкий голос, такой же громкий «Урису, блять, будет плохо, если что!» и в мыслях, остановил ее от побега. Сейчас у нее были все шансы убежать, но Эрин не могла этого сделать. Крисс знал это. И Стэнли, к сожалению, тоже. Он чудом заставлял себя не перевернуться на другой бок, чтобы не видеть следующее, задуманное Криссом. Реджи оказался возле него. Вид громилы тоже был не жизнерадостным, но и не настолько грустным. Стэн не собирался в нем разбираться, тем более, когда он сгреб его в охапку, как мешок с мусором, не давая никак пошевелиться.

— Хотя, не отвечай, Дример. Это уже ни к чему, — заключил Виктор и, ожидаемо, обрушил на губы Эрин грубый, тошнотный поцелуй. Стэнли забыл о том, что ему трудно шевелиться и забился, как в конвульсиях, в больших руках Реджи. Тот держал его с закрытыми глазами (сука, точно не желая это видеть, но все равно держа его!). Стэн рыпался, извивался, бился за прекращение этого, и издевательские слова Крисса его не остановили. — Охуеть! Вот так ты взбесился, Урис. Открой глаза, Реджи, глянь на это. И на это тоже, — сказал Крисс, разворачивая Дример к себе спиной и прижимаясь так. Он обвел руками обе ее груди, больно сжал их, потом прикоснулся губами к оголенной шее, кусая за нее так, будто собирался прокусить вену. Отстранившись, белобрысый добавил. — Это стоит видеть, Хаггинс. В конце концов, тебе потом тоже перепадет, обещаю.

Реджи все-таки открыл глаза. Он видел, как с дрожащих плеч Эрин на землю упала бежевая шаль. Следом, Крисс рывком разорвал на ней рубашку. Руки парня потянулись к оголившейся груди и нахально общупали ее. Несмотря на маленький размер, Виктор остался доволен ее упругостью. Пальцами он погладил ее соски, потом начал сдавливать их, теребить. Все это в гробовом молчании. Но когда Виктор сомкнул на одном из сосков зубы, а после дернул — как за пуговицу, которую нужно оторвать — крик Эрин разнесся, кажется, по всему лесу. Руки Крисса уже спускались вниз по животу девушки, будто желая прощупать все ее тело. Хаггинс слышал, как стало учащаться его дыхание. Стэнли в его руках продолжал трепыхаться до тех пор, пока Дример не разрыдалась с новой силой. Он не мог больше сдерживаться и, прикрыв глаза и запрокинув голову, промычал так жалостливо, что Реджи повернулся к нему наконец, думая, что он тоже плачет.

— Ну что, Дример? Откуда начнем? Сверху, снизу? — допрашивал Вик, сомкнув одной рукой грудь, а другой то, что было у юной Дример еще меньше. Но парня совсем размеры не смущали. Он обжег горячим шепотом ее ухо. Дример замычала также, как Стэн, но еще громче.