Неподходящие (СИ)

Спрятавшись в засаде (думая еще, что это самое херовое место, какое только можно придумать), Дример ждала появления людей, сегодня готовых получить прозвища «тупой» и «еще тупее». Конечно, идея Эрин спрятаться за дверью кладовой, сейчас настежь распахнутой, тоже была не самой умной. Особенно с ее-то недугом. Но другого места не было. Из кладовки, в которой она собиралась закрыть этих двоих, она бы не успела выбежать. Ричи быстрый и ловко перехватил бы ее, свернув потом шею. А ей еще надо было вернуть собственное достоинство или, хотя бы, нормально оправдать его потерю. Показать сиськи дежурному, в обмен на ключ от кладовой — это не проблема. Но вот услышать потом, что он дает ключ не от увиденного, а от того, что «мордашка хоть ничего» — это гнев, истерика, назревающий фингал под глазом и быстрый-быстрый побег, до этого с угрозой рассказать все товарищам, если рыпнется. Осадок неприятный остался, конечно. Стоят ли вообще блядские неудачники таких проблем? Почему сделать что-то хорошее, закрыв этим все плохое, так тяжело? Ведь раньше такого не было. Дример совсем разучилась быть хорошей девочкой.

Чуть приоткрыв в сторону дверь, чтобы можно было посмотреть на часы, Эрин язвительно обозвала поведение парней совсем женоподобным. Как еще можно было объяснить их опоздание почти на полчаса? Когда договорились встретиться через пятнадцать минут?! Дример чуть в голос не выкрикнула «АААА!!!», благо, этого не произошло. Ибо Балабол, идущий с одного конца коридора и астматик, следующий навстречу с другого, точно бы услышали этот отчаянный вопль. Эрин услышала шаги и стала внимательней прислушиваться, ожидая разговора. Хоть бы они не разосрались и не ушли; но будь так, Дример бы вернула их с силой назад. Но парни остались, более того, покорно и, как по сценарию, вошли в кладовую. Тут Эрин услышала слова про то, какая она сучка, любезно выданные устами Ричи — захлопнув дверь, она быстро закрыла ее на ключ (заранее еще это отрепетировав, чтобы точно успеть).

— Выключатель справа, чуть выше двери, — сообщила Эрин эту новость, считая ее радостной. Думая еще, наверное, что испуганный вопль Каспбрака наконец закончится, а Ричи крикнет что-то на подобие «Спасибо, Эрин», а не:

— Дример, блять, что ты творишь, ебанутая?!

— Ребят, у меня просто слов нет объяснить, как вы сегодня меня заебали, — таким же тоном отвечала Эрин, показывая двери средний палец; думая, наверно, что Тозиер своим гневным взглядом скоро прожжет ее наскозь и увидит это. — Вместо того, чтобы эксплуатировать меня, бедную-несчастную, решите свои проблемы сами. Вдвоем. Никто вам больше не поможет. Уж я-то тем более. — Дример звякнула ключом как можно громче, надеясь, что за дверью это будет слышно. С довольной улыбкой она приняла протяжное мычание Тозиера, после чего закончила свою речь. — Не выпущу, пока не поверю, что вы все решили. Я не только хорошо вру, а также распознаю вранье. Не обманете. Желаю удачи, неудачники.

Приземлившись на пол рядом с дверью (в душе серьезно боясь, что она не выдержит бешеного стука и слетит с петель), Эрин скрестила ноги и начала ждать. Не зная, чем занять время, девушка щелкала пальцами (без характерных щелчков, правда), хлопала ладошами в воздухе, будто ловила невидимых мух или комаров. Покончив со всем этим, Эрин начала изучать глазами пол, выискивая на нем то глупые картины, то чуть ли не настоящие шедевры. Она могла разглядеть в закорючках, линиях, кружках и прочих элементах покрытия все, что угодно — от животных до людей; от слов до целых фраз. В детстве психолог говорил, что это нормально. Стэнли мог делать точно также, и потому Эрин не боялась за свой рассудок. Даже тогда, когда линии и черточки собрались в единую фразу «все правильно». Неизвестно, сколько раз Дример моргнула за короткое время. Она не считала и к этому занятию не вернулась. Оно, как и остальные тоже, были не интересней того, чем она занималась всегда. Думала. Мечтала. Вспоминала что-то.

Перед глазами встал образ Беверли из библиотеки, в которую она пришла вскоре после того, как Эрин закончила писать записку. Марш прогуливала урок и, не зная, куда ей деться, пришла в библиотеку. Увидев там Дример и Тозиера (еще и вместе!) рыжая, малость говоря, удивилась. Но вскоре удивление ее исчезло, словно его вообще не было, и Беверли, садясь на стул и бесстыдно запрокидывая на стол ноги, начала трещать обо всем на свете. Когда Эрин встретилась с взглядом с Ричи, тот закатил глаза и скрестил пальцы в пистолет, после чего пустил невидимую пулю в висок. Удивительно, что главного Балабола всего Дерри так раздражала болтливость других. Разговор, вновь возобновившийся после появления Бев, не ушел бы в другое русло, если бы Дример вслух так глупо не спросила Тозиера о записке и о том, куда он её дел. А потом еще ответила на вопрос Беверли, сказав, что она адресована Каспбраку.