Неподвластна времени

— Неужели тебе не все равно? — спросила жена, вызывающе вскидывая голову. — Не ты ли всю жизнь твердишь, что плевать хотел на мои вечеринки и на всех, кого я собираю под крышей этого дома?

Разумеется, не всю жизнь. Паула явно сгущала краски. Всего лишь последние года три-четыре… Или, может, так и впрямь было с самого начала? С первого месяца или даже дня? Филип попытался вспомнить, ощущал ли себя счастливцем хотя бы на заре семейной жизни, но не смог.

— Представь себе, сегодня мне не все равно, — стараясь сохранять спокойствие, процедил он сквозь зубы. — Я хочу знать, что за публика соберется, чтобы настроиться на соответствующий лад.

Паула презрительно усмехнулась.

— С каких это пор ты стал задумываться о том, какое и на кого производишь впечатление?

Все шло наперекосяк. Чем дальше, тем хуже. Скандалы вспыхивали теперь совсем без повода, буквально на пустом месте. Филип в самом деле никогда не придавал особого значения тому, что о нем подумают и скажут, но подчеркнуто равнодушным к столь обожаемым Паулой вечеринкам стал в знак протеста. Перед чужими людьми жена превращалась в другого человека: расцветала притворными улыбками и даже с ним, с Филипом, начинала обращаться совершенно иначе.

— С каких пор? — переспросил Филип. Дурацкий разговор не стоил выеденного яйца, но усиливающееся раздражение заставляло его продолжать. — Допустим, с сегодняшнего вечера. А тебе что, так трудно ответить? Ты живешь в этом доме не одна, по крайней мере пока…

Увидев, как расширились глаза Паулы, Филип осекся. Он еще ни разу не грозил ей расставанием, да ни о чем подобном всерьез и не задумывался. Все надеялся на перемены к лучшему, пытался что-нибудь исправить. Только сама Паула нет-нет да и заявляла, что, мол, нам давно пора разбежаться в разные стороны, но чувствовалось, что и она к решительному шагу еще не готова.

Паула чуть настороженно усмехнулась.

— Пока? Ты что, собрался удрать?

Филип чуть было не ответил: не удрать, а уйти, но вовремя напомнил себе, что еще не время.

— Послушай, ты ответишь на мой вопрос или нет? — спросил он грозно и требовательно.

Паула боялась этого тона. Во всяком случае, с нее мгновенно слетала вся воинственность.

— Если для тебя это настолько важно, конечно, отвечу. — Она на миг о чем-то задумалась, должно быть о нечаянно оброненных мужем словах, подошла к дивану и тяжело на него опустилась.

В это мгновение Филипу показалось, что к нему вернулась частичка чувства, ошибочно связавшего когда-то их судьбы. Может, потому, что складки между бровей Паулы разгладились и недовольное выражение лица сменилось подкупающе печальным. Секунда — и все прошло. Он снова увидел перед собой мегеру, с которой ему не терпелось расстаться.

— Приедут Хиллиарды, Роджер с Кристин… — стала перечислять Паула.

Теперь она опять была сама собой, задиристой злюкой. Или, может, просто несчастной женщиной, сошедшейся не с тем мужчиной, не тогда, когда следовало. Они оба были несчастны. В эту минуту Филип особенно остро это почувствовал и сильнее занервничал.

— Уоррены, Андре Дюкруа и Джул Пэттон, — продолжала она слегка дребезжащим от злости голосом.

— Опять ты позвала этого французика! — воскликнул Филип. — Терпеть его не могу, сотню раз тебе говорил!

Паула поднялась с дивана и решительно шагнула вперед, глядя мужу в глаза дерзко, бесстрашно и с легкой издевкой.

— Андре потрясающе танцует и знает море анекдотов, — произнесла она. — И потом, он настоящий красавец, без него вечеринки бесцветные и скучные.

Филип не выдержал.

— К тому же этот красавец не прочь пококетничать с чужими женами, — язвительно заметил он, вспоминая, как в прошлом апреле застал с ним жену в уединенном уголке сада.

Паула опять подбоченилась и приблизилась к Филипу еще на шаг.

— Да, не прочь! — подтвердила она. — А что в этом такого? Особенно если речь идет о женах, на которых мужья давно перестали обращать внимание!

Филип всмотрелся в ее светло-серые глаза. Когда-то они казались ему головокружительно чистыми и загадочными. Теперь все загадки были разгаданы, а чистота улетучилась, вытесненная вечным гневом и раздражением.

— А Джул? Кто она такая? Очередная любовница Дюкруа? — спросил Филип, не ответив на вопрос.

— Да, — ответила Паула с таким видом, словно считала, будто менять любовниц как перчатки — это в порядке вещей. — Женщины Андре обожают, и понятно почему.

Филип пропустил ее слова мимо ушей.

— Это все? Или будет кто-то еще? Паула внезапно всплеснула руки.

— Ой! У меня в духовке цыплята!

Она оттолкнула мужа в сторону и помчалась через просторную прихожую в кухню. Филип в приступе глупого желания вызнать-таки, сколько конкретно к ним явится человек и кто они, последовал за женой.

Паула открыла духовку и выдвинула противень с румяными цыплятами, посыпанными зеленью и золотистыми луковыми кольцами.

— Слава богу, не подгорели…

По кухне распространился чудесный запах, от которого на душе Филипа стало вдруг радостнее. Он опустился на стул и вполне миролюбиво поинтересовался:

— Так кто же еще приедет?

Паула взглянула на настенные часы и ахнула.