Непогода

Они неплохо жили. Разделяли обязанности по быту, проводили вместе свободное время, но без фанатизма, могли обсудить важные для друг друга темы и получить дельный совет или моральную поддержку при необходимости. Хорошие партнерские отношения с классным сексом Антона полностью устраивали.

Он ни хрена не понимал, что заставило Веру вдруг завести песню про развод. Они не ссорились до вечера с ее демонстративного ухода. Они не имели связей на стороне, – или же? – но представить Веру изменщицей не получалось. Они просто жили, как и договаривались изначально. Прокрутив в голове несколько раз неполный год их брака, Антон не нашел ни единой адекватной причины.

Так что, черт возьми, случилось?

Он, дурак, обрадовался, когда утром после скандала зацепился взглядом за Верин валяющийся на полу прихожей пропуск. Собрался за пару минут, несмотря на бессонную ночь и намерение хотя бы днем вздремнуть. Приехал.

Ждал Веру у института, опрометчиво предполагая, как передаст ей забытый документ и заодно убедится: вчера между ними случилась всего лишь ссора. Сильная и несвойственная им как паре, но ссора. А слова про развод – просто слова обиженной женщины.

Оказалось, что проблему он недооценил. Вера была сама на себя непохожа: холодная, равнодушная, жесткая. Антон не знал, как к ней такой подступиться, и только зло ударил кулаком по собственному автомобилю, когда Вера, наплевав на пропуск, ураганом взлетела по ступенькам к дверям своего любимого института, ни разу не оглянувшись.

Он вообще ее такой не видел, пусть и девочкой-припевочкой, легкой, игривой и кокетливой Вера никогда не была тоже. Серьезная, в меру приветливая, адекватно идущая на контакт – вот Вера, которую знал Антон. С ней запросто получалось разговаривать на языке продуманных аргументов и четких доказательств, но теперь она этот язык понимать совершенно отказывалась, хотя и напирала на то, что ее решение обдумано вдоль и поперек.

Антон бы с радостью послушал ее доводы, чтобы затем с еще большей радостью и удовольствием разнести те в пух и прах. Не могла Вера опираться на что-то действительно серьезное. Смешно даже: они в браке года не прожили. Ничтожный срок для выращивания непреодолимых проблем.

Непонятное Верино молчание почти приводило Антона в ярость: он готов был говорить, обсуждать, решать вопрос – и ничего. Какого черта она предпочла сразу кинуться в истерику, а не высказать свои претензии ему в лицо, он, сколько бы не ломал эти дни голову, так и не понял.

Со сложившейся ситуацией нужно что-то делать. Потому что существовать в подобном настроении на долгосрочной основе просто невозможно.

Подвешенное состояние неопределенности, замершего на полпути столкновения раздражает, зудит под кожей и отвлекает его от работы, лишает привычной ясности ума и спокойствия – качеств, без которых хороший пилот рискует в кратчайшие сроки превратиться в посредственность, а то и натворить непоправимых дел.

Злость в Антоне, медленно закипающая последние несколько дней, бурлит активнее, оставляя внутри ожоги выплескивающимися из котла каплями, подстегивая позвонить Вере сию же минуту, но он себя сдерживает. Пока его неплохо успокаивает типичная, но не совсем уж безнадежная мысль, что по прошествию времени его неожиданно психанувшая жена одумается и вернется домой или как минимум объяснится.

Возможно, Вере просто-напросто требуется остыть. Возможно, какая-нибудь из ее подружек (знать бы, какие они, эти ее подруги) ее накрутила. Возможно, он сам хорош и без помощи со стороны умудрился Веру чем-то обидеть, но не заметил осечки.

Никакого развода не будет, это Антон знает наверняка. Завтра, вернувшись в Москву, он с Верой поговорит. Нужно только придумать, чем ее заманить домой. В четырех стенах и закрытой на ключ дверью у него появится больше шансов и способов добиться расположения собственной жены – как словесных, так и не требующих великих ораторских навыков.

Составив наконец более-менее надежный план действий на будущее, Антон останавливается. Толкущиеся в голове мысли меняют курс. Злость перетекает в желание, картинки перед глазами, где последние дни почти беспрестанно Вера, отходят от наскучивших сценариев с серьезными беседами и сменяются полувоспоминаниями, полуфантазиями с ней же, но разгоряченной, страстной, обнаженной.

Разумеется, Антон хотел свою жену. И хотел часто. И за год брака привык, что его желание всегда встречает страстный отклик с ее стороны, что сначала, пожалуй, даже удивляло, но очень скоро стало привычным и необходимым.

Вспыхивает лежащий на кровати телефон, и Антон возвращается в реальность. Трясет головой, выдыхает сквозь плотно сжатые зубы и, стараясь игнорировать напряжение и томление тела, подходит ближе.

Даже в ночное время ему вполне могут писать по работе, игнорировать сообщения нежелательно. Поднятый с постели телефон вспыхивает вновь, блокировка экрана снимается, получив достаточный обзор на лицо владельца.

Сощуривщись из-за яркого для полумрака света, Антон читает текст уведомления.