Непойманный дождь

Мне никто не ответил: я отыграл свою роль, они отыграли свою, представление окончено, я больше не существую.

Спустился по лесенке, прошел двор, миновал баки, нырнул в подворотню. В конверте, конечно, вырезка из газеты об этом пожаре. Конверт совсем тонкий — маленькая заметка: Музей масок — не картинная галерея, не краеведческий музей с бесценным скелетом мамонта, в жизни города он занимал так мало места, лично я о его существовании до сегодняшнего дня ничего не знал. И владелец Рюмин — не такая важная птица, его смерть — почти рядовая смерть, не стоит даже четверти полосы, вполне умещается в таком маленьком, тонком конверте. И значит, не требует торжественности, не просит соблюдения приличий — я могу распечатать конверт прямо здесь, в подворотне. Что и делаю. Даже на корточки не присаживаюсь, не останавливаюсь, на ходу, наплевательски, неаккуратно отрываю справа полосу — она получилась кривой, бахромчатой. Запускаю в конверт пальцы, выуживаю заметку…

Это оказалась не заметка, не газетная вырезка. Это оказался банковский чек. Голубоватая бумажка со штампом. Я не сразу понял, что это такое. Никогда, ни в одном банке не открывал свой счет. Никогда не получал денег по счету.

Черт возьми, какая хренотень!

Чек был заполнен на мое имя, на сумму пять тысяч евро. Шутка? Ошибка?

Не ошибка, не шутка. Чек, разумеется, фальшивый, но это не шутка, это что-то похуже. Что? И как поступить? Смять и выбросить? Или попытаться обналичить? Вернуться в бывший музей за разъяснениями?

Конечно, вернуться в музей.

Сжимая в руке чек, как до этого конверт, я снова прошел мимо баков, двором, двором — и оказался у погоревшего дома. И застыл, пораженный.

Я ушел отсюда не больше десяти минут назад, но декорации успели полностью перемениться: исчезла самодельная лестница — вместо нее было обычное каменное крыльцо — довольно разрушенное, но вполне пригодное для своих целей, дверь была закрыта наглухо, причем мне показалось, что это совсем другая дверь — железная, ржавая, а та была деревянная. Я забарабанил в нее кулаком — конечно, никто не отозвался. В панике я заметался по двору, отыскивая музей, надеясь, что просто ошибся, пришел не туда. Пробежал весь путь дворами до подворотни и вернулся назад — но музей, тот музей, в котором я разговаривал со штукатуром, просто исчез. Был дом, похожий на него, тоже закопченный пожаром, а бывшего музея, с деревянной строительной лестницей, где велся ремонт, не было.

Не было музея. А был. Десять минут назад. В руке моей чек — доказательство того, что с ума я не сошел, все это действительно было. Но ведь сам чек, сама по себе возможность его появления — не сумасшествие ли? В конверте, адресованном мертвецу, оказался этот невозможный чек, предназначенный мне. Рюмина нет, его уже три месяца как не существует. И музея нет, три месяца уже как нет. Был бывший музей, в котором производили ремонт, чтобы сдать под офисы, десять минут назад был, но и его не стало. Призрачный адресат, призрачный адрес… Существую ли я или тоже являюсь призраком?

Утром существовал, вполне реально; ощущая бодрость, здоровье и здравие, вышел из своей квартиры. Что будет, когда я туда попытаюсь вернуться? Останется ли то, куда можно вернуться? Или дом, мой дом — я точно знаю, помню, что у меня есть дом! — встретит незнакомым, чужим подъездом. Дверь в квартиру окажется другой, не моей, замок, возмутившись, что в него вставляют чужеродный ключ, не откроется? Звонок, на кнопку которого в отчаянии я буду давить, прозвенит незнакомо? Дверь откроет чужой человек… Нет! Дверь в любом случае мне не откроют! Звонить бесполезно, стучать бесполезно — мне никогда не открывают дверь!

В начале пути я был своим двойником, теперь я сомневаюсь, что вообще существую.

Что я делал вчера? Был или не был? Что я делал в субботу? Выходные я провел в грезовых снах — может, я в них и остался?

Но чек — это, как ни крути, нечто вполне материальное. Он, конечно, фальшивый, но материальный, то есть сделан из реальной материи — бумаги. И конверт материален — второй, предназначенный мне, тот, первый, остался в музее, который исчез, поэтому за его реальность поручиться не могу, но этот… Вот за что нужно зацепиться, ухватиться двумя руками, чтобы опровергнуть, — доказать свое реальное существование. Как? Да просто пойти в банк, сделать вид, что шутки не понял, принял все за чистую монету, попытаться обналичить чек.

Я посмотрел на штамп — банк «Север». Что ж, к «Северу» через северо-запад и двинусь. Итак — в путь!

* * *

Розоватое здание из фальшивого мрамора — банк «Север» — вполне прочно стояло на своем фундаменте и не исчезло, когда я к нему подошел. И ручка двери не рассыпалась в прах — рука ощутила холод металла. И охранники у двери не застрелились из служебного оружия на моих глазах.

Я подошел к окошку, возле которого выстроилась самая большая очередь — народ никак не отреагировал на мое появление. Время шло, очередь продвигалась, а ничего необычного не происходило.