Читаем Непокобелимый (с иллюстрациями) полностью

Непокобелимый (с иллюстрациями)

Питер подумал, что вписал бы и имя их директора школы в список подозреваемых, но промолчал, потому что всякие бездоказательные домыслы к делу не пришьёшь. Он хотел переговорить с Люпином: вполне возможно, что раз про законопроект старшего Блэка Питеру рассказал именно Римус, то у него или его отца могли сохраниться черновики или какая-то дополнительная информация, которая могла пригодиться.

— Мам, Мэтти, я пришёл! — сообщил Питер.

Ему хотелось поделиться со своими любимыми женщинами новостями насчёт нежданно выплаченной зарплаты. Муфальда, которая заканчивала службу в половину шестого, приходила в эту квартиру, чтобы поболтать с его матерью, обсудить разные женские штуки и помочь с ужином. За прошедшие две недели как-то сам собой сложился такой порядок вещей. Питер подозревал, что его невеста из-за того, что была лишена матери, восполняет эту пустоту с Анной Петтигрю. Но это было очень хорошо, когда все близкие в прекрасных отношениях. Это напоминало Питеру о детстве и о том, как они жили всей семьёй с отцом: небогато, зато очень дружно, интересно и весело.

— Ой, Питер! — встретила его Муфальда. — Тут к нам пришёл неожиданный гость.

— Кто? — напрягся Питер, незаметно доставая палочку, которая мягко скользнула в его ладонь из специальных ножен.

— Сириус Блэк, — ответила слегка смущённая невеста, что нисколько не успокоило, а, наоборот, растревожило. Совершенно точно Сириус сейчас был во Франции.

Так что Питер с улыбкой привлёк к себе Муфальду и быстро прошептал:

— Если я назову его «Бродяга», хватай мать и бегите из дома. Уяснила?

Карие глаза его Мэтти, которая была далеко не дурой, понятливо блеснули.

— Привет, мама. Сириус, рад тебя видеть, — поздоровался Питер, рассматривая Блэка. — Мам, ну что там насчёт ужина? Я умираю с голода. Мэтти, давай помоги всё приготовить.

— Да-да, конечно, — мать выглядела слегка растерянной. Муфальда натянуто улыбнулась и увела её на кухню. Питер чуть расслабился, убрав из зоны досягаемости гостя своих женщин.

— Давно не виделись, Пит, — знакомо улыбнулся Сириус. — Я слышал, что ты уже сдаёшь практику.

— Да, — кивнул Питер, — А ты?..

— Мне Гильдия кое-что поручила в Британии, так что я здесь какое-то время. Но я прошу никому не рассказывать, что ты меня видел, Пит. Пообещаешь?

— Да, если ты скажешь, какая у меня любимая песня из тех, что ты сочинил, — хмыкнул Питер.

Сириус прищурился.

— Помнится, тебе очень понравилась песня про перемены, — медленно ответил Блэк, покосившись на его палочку.

— Споёшь? — спросил Питер.

— Что ж, можно… — пожал плечами Сириус и, оглядевшись, трансфигурировал гитару из кипы лежащих на шкафу книг. Сделал несколько переборов и запел:

— Вместо любви ядом облит:

Лучше «обли-ви-эйт»!

Из сетки календаря выхвачен день.

Красное солнце у самой земли

Свой завершает рейд,

На пылающий Лондон

Падает тень.

— Перемен требуют наши сердца!

Перемен требуют наши глаза!

В каждом взгляде я вижу желанье подняться с колен.

Перемен! Мы ждём перемен! — запела вышедшая Муфальда, подхватив. Это была и её любимая песня.

Почти весь «репертуар» Сириуса Блэка разошёлся не только по Хогвартсу, но и по казарме будущих авроров. Песня про перемены была любимой, несмотря на то, что, если задуматься, сам текст был несколько вызывающим.

— «Люмоса» свет, словно нас нет,

Мир замедляет бег…

Нет мыслей о том, что мы слишком юны…

Нам всем отправлен волшебный конверт

Там был чудесный герб,

Оказалось, то было

Знамя войны, — продолжил Сириус, продолжая смотреть на Питера.

Перемен требуют наши сердца!

Перемен требуют наши глаза!

В каждом взгляде я вижу желанье подняться с колен.

Перемен! Мы ждём перемен!

Стройся в ряды и жди беды