Непокобелимый (с иллюстрациями)

Предложил раздавать оборотням антиликантропное зелье хотя бы первое время бесплатно, даже готов был сам его варить или спонсировать зельеваров и аптекарей. Таким образом обезопасить магическое общество. Сделать оборотней безвредными в три дня полнолуния. Дать официальную работу оборотням, не заставляя этот магический народ постоянно рисковать нарушением Статута Секретности, чтобы прокормить себя и свою семью. В кулуарах Министерства развернулась целая дискуссия, было много недовольных из-за этого проекта, кто-то считал, что Блэк хочет заработать себе популярность или как-то к своей выгоде использовать оборотней. Даже были странные слухи о том, что чистокровные попросту хотят потравить всех оборотней своими зельями. Впрочем, Блэки были слишком значимой фамилией, чтобы люди поверили подобной нелепице. Широкая общественность об этом почти ничего не знала, пресса предпочитала писать совсем о другом. Питеру же рассказывал Римус, обрадованный, что, возможно, что-то в ближайшее время изменится и ему не придётся всегда скрываться и таиться. Друг очень переживал, что его отец постоянно рискует своей карьерой: если вдруг станет известно о том, что Римус — оборотень, мистера Люпина ждало много неприятностей.

До газет эта инициатива с оборотнями так и не дошла, что было весьма странно, так как проект пусть и широко не афишировался, но разрабатывался Орионом Блэком около полутора лет. Как раз в начале февраля должна была собраться магическая палата, чтобы окончательно принять этот закон. Но полторы недели назад Орион Блэк внезапно погиб при очень странных обстоятельствах, а в газетах понаписали о старшем Блэке такое, что хотелось разыскать этих тупых репортёров и запихнуть их статьи им в глотки.

Вспомнилось, что Диггори сказал о том, что Питера хотел забрать на практику другой аврор по фамилии Моуди. Это отчего-то беспокоило. Прикрыв глаза, Питер начал вспоминать, как шёл за Диггори по Аврорату мимо столов, за которыми сидели стражи магического порядка. Диггори здоровался и говорил с коллегами о погоде. Остановился возле одного хмурого мужчины в возрасте, который что-то писал.

Сигналы интуиции стали отчётливей, и Питер мысленно рассматривал чужой стол, пытаясь найти то, что же его так зацепило. «Аластор Моуди» — гласила табличка, чуть заваленная бумагами. Значит, это тот самый «старик». Но было что-то ещё… Питер присмотрелся и обомлел.

Всё-таки он очень боялся, что его «обман» с письмом-пропуском вскроется и по устоявшейся привычке всё разузнал. Как оказалось, отказа попросту не могли прислать, как и «письма-пропуска»: это была какая-то ерунда. Документы в Министерство Магии отправляли в любом случае, так как там они какое-то время хранились в Архивах. А вот в программу зачисляли, если у тебя определённые отметки по нужным предметам. Все остальные проверки и различные тесты на пригодность к службе проводились уже после.

Будущим кадетам отправляли простые записки с местом встречи для зачисления, но его можно было узнать, и если подойти в Департамент Образования, так как если подошёл на место встречи и проходил по отметкам в списках, то тебя брали. Но если кадетов был «недобор», то брали и с отметками ниже «пропускных». У Джеймса тоже был «золотой пропуск», написанный тем же почерком, а вот все остальные ребята пришли без такого «сувенира».

Память у Питера была хорошая, и он постоянно её тренировал, и пусть «пропуск» через какое-то время пропал, почерк он запомнил хорошо, чтобы при случае найти хозяина той «шутки», которая чуть не стоила ему будущего.

Как оказалось, это был почерк этого самого Аластора Моуди.

Часть 3. Глава 2. Уеду

16 января, 1981 г.

Франция, Гренобль

Сергей с лёгким сожалением осмотрел свою мастерскую, в которой он тщательно прибрался, любовно перекладывая заготовки и коробочки с необходимыми мелочами. Несколько месяцев он всё обустраивал под себя, чуть ли не номенклатурный каталог составил для полок, подписал все ящички, рассортировал инструменты и с помощью магии зачаровал специальную тряпицу, чтобы инструменты всегда вставали в определённую последовательность и были под рукой, когда работаешь. Мастер Делакур только подивился, но инициативу одобрил и взял на вооружение для себя, а также хвалил Сергея за аккуратность и педантизм.

Тряпица не была полноценным артефактом, скорее просто удобным приспособлением, но если развить тему… Сергей, вздохнув, сложил её в ящик стола. Просто, когда что-то получается и ты чувствуешь это, увлечён так, что не замечаешь ни времени, ни мелких неудобств и неурядиц, которые пыталась организовать Гильдия, это так здорово. Поэтому отказ от Дара как отказ от части самого себя. Сергей утешался мыслью, что, конечно, дома он тоже мог бы заниматься и работать, но Гильдия и настоящий Наставник — всё же это не то, что вариться в собственном соку и заново изобретать велосипед. Впрочем, ничего не попишешь. Семья и Род важнее личных амбиций и желаний.