Непокоренная Березина

— Приготовь хорошую выпивку! — крикнул веселый Фридрих.

Бобруйский друг грустно улыбнулся.

«Жалкий трус, — подумал Фридрих. — Как же он напуган! Я докажу, что значит настоящий боевой офицер. О! Это будет звонкая пощечина всем окопавшимся здесь тыловикам».

Мотоциклы с места рванули с дымком.

«Вблизи Бобруйска, конечно, богатых деревень не может быть. Здесь давно растащили», — рассуждал Фридрих после неудачной ревизии двух первых попавшихся сел. Всего два цыпленка были извлечены у одной старухи из-под деревянной бочки в погребе. Да и какие там цыплята! Дохлятина. Одни перья. Привезешь — засмеют.

— Куда дальше? — угрюмо спросил водитель.

— Вдоль по шоссе! — махнул рукой Фридрих.

Газуя нарочито громко, для большего самоуспокоения, мотоциклисты повели свои машины по безлюдному шоссе на восток. По обе его стороны плыли заросшие бурьяном поля. Бурьян был высок, и автоматчики опасливо озирались по сторонам. Но Фридрих держался храбро. Даже пытался подбадривать безусого своего водителя:

— Что приуныл? Партизан боишься? Пусть они нас боятся. Мы арийцы, а они свиньи. А хозяин свинью всегда бил.

— Я жить хочу, — тихо ответил парень.

— Много было случаев нападения партизан на наших солдат?

— Да, господин капитан. По этому шоссе немногие машины прошли невредимыми. Видите, сколько их валяется, разбитых и сожженных!

— А мы проедем! Нам вера в фюрера поможет.

Впереди показался синий лес, а перед ним деревня — нетронутая деревня с надворными постройками, банями, палисадниками, скворечниками на длинных шестах! На солнце поблескивали крыши из дора. Из трубы крайнего добротного дома мирно поднимался синий дымок.

Солдат остановил мотоцикл. Рядом встал второй.

— Чего остановились?! — воскликнул возбужденный капитан.

— Рядом лес, господин капитан. Надо бы осмотреться.

— Вперед! — сурово махнул перчаткой офицер. — Сразу видно, вы еще не бывали на фронте.

В первом же доме этой чудом уцелевшей белорусской деревушки, расположенной на значительном удалении от города, гостей встретили более чем радушно.

— День добрый! Просимо, господин офицер, в хату, — поклонясь, пригласила молодая хозяйка.

Фридрих сразу же объяснил, как мог, цель своего визита.

— Мама! — воскликнула молодайка. — К нам оптовый потребитель. Накрывайте стол на четверых!

В доме задвигались стулья.

— Милости просим!

Входя в дом, Фридрих вдруг почувствовал, как чьи-то тяжелые руки легли ему на плечи. От неожиданности он чуть не потерял сознание. Придя же в себя, увидел за столом двух молодцеватых в полной военной форме русских солдат. Рядом с ними на лавке лежали автоматы и гранаты.

— Пригласите в дом своих спутников, — сказал по-немецки один из них.

О! Это был хороший шанс к спасению. Капитан Фридрих Шильгверт кинулся в сени, но чья-то сильная рука вновь спеленала его:

— Зачем же бежать? Позовите их, пожалуйста, через дверь. Спокойно.

Он позвал… Всех троих. Поняв, что случилось то, что и должно было случиться, «гости» дружно сложили оружие. Солдаты фюрера с тупым равнодушием смотрели на бравого фронтовика-капитана, находившегося в невменяемом состоянии.

В штабе оперативной группы «боевой» адъютант командира дивизии постепенно вышел из депрессии и, поняв всю безнадежность своего положения, добросовестно и подробно отвечал на все вопросы, моля взамен за откровенность сохранить ему жизнь.

— Где расположена ваша пехотная дивизия и ее состав? — спросил его подполковник Огнивцев.

— Дивизия состоит из трех пехотных полков, танкового, артиллерийского и различных специальных частей. Она входит в состав четвертой танковой армии генерала Гота и дислоцируется в районе Тамаровка, северо-западнее Белгорода, — ответил пленный и весьма подробно перечислил все боевые части дивизии, районы их дислокации.

— Как много танков в вашей дивизии? Сколько, в частности, «тигров», «пантер» и «фердинандов»?

— В дивизии около сотни танков. «Тигров», «пантер» и штурмовых орудий «фердинанд» около двадцати. Ими, главным образом, укомплектованы сорок восьмой танковый корпус и второй корпус СС нашей армии.

— Знаете ли вы что-либо о сроках начала наступления ваших войск?

— Нет. Я не знаю. Но командир дивизии перед отъездом в отпуск предупредил меня, чтобы я вернулся к нему не позднее 25 июня. «Первая неделя июля для нас будет исторической. Исход событий этих дней может решить войну», — прощаясь, сказал мне мой генерал.

При обыске у Шильгверта были изъяты два любопытных письма генерала Зейссера, адресованных в Берлин его друзьям из генерального штаба и ведомства военной промышленности. Очень важные разведывательные данные, полученные из показаний капитана Шильгверта и писем генерала Зейссера, в тот же день были переданы по радио Центру.

«Рельсовая война»