Непокоренный «Беркут»

– Где вы ходите? Мы уже здесь околели, – встретили упреками коллег замерзшие бойцы. Гурьбой, возглавляемые майором Барсуковым, быстро пошли к автобусам. Иван осмотрелся по сторонам. Баррикаду уже разобрали и сейчас парни в оранжевых жилетах грузили кучи мусора на машины. Немного дальше стояли вэвэшники, поставив щиты на землю, а перед ними то, что некоторое время назад было безумным человеческим морем: несколько сотен мужиков в ярких строительных касках, мирно беседующих со срочниками и спокойно наблюдающих за демонтажем остатков своего сооружения. Мелкий снежок, падающий с неба, прикрывал белым покрывалом мусор и грязь, оставленную людьми, а ветер подхватывал бумагу, обертки и прятал все это, забивая в углы и щели. Чуть выше от «Беркута», на брусчатке, истоптанной сегодня тысячами ботинок, по отполированному ледяному зеркалу, стоя на ногах, катались вэвэшники. Они иногда поскальзывались, падали, вскакивали все в снегу, весело смеясь, отряхивались и бежали обратно к началу катка, где их товарищи ждали своей очереди. Офицеры, стоя на тротуаре, снисходительно наблюдали за детскими забавами своих подчиненных.

Иван подошел к группе бойцов, стоящих чуть в стороне и что-то обсуждающих.

– Я тебе говорю, уже ничего не поможет. Оно засохнет, – услышал он слова Миши Ахтыркина. Заглянув через плечо друга, увидел Костю Серкова, который грязной тряпкой пытался подвязать поломанное молодое деревцо.

– Чем каркать, лучше придержи, пока я примотаю. Вдруг прирастет. Дед как сад прививает, вообще ветки из другого дерева принимаются. Жалко деревце.

– Так это весной надо делать и на ветках.

– Слышь, ты, Мичурин, тебя попросили всего лишь деревце подержать, а ты мне уже весь мозг проел.

– Хорошо, хорошо, – согласился с коллегой Лапатый, прижимая на изломе дерево. – Будешь потом мне сто лет вспоминать, – бурчал он.

Позади себя Иван услышал веселый дружный смех. Повернувшись, он увидел Линенко Николая, увлеченно рассказывающего очередную свою байку.

– А вот еще один прикол, мне его знакомый товарищ из ГАИ рассказал. Стоит на сельской дороге под границей гаишник из дальнего приграничного района, а из города после концерта едет Макаревич. Зачем он поехал в это захолустье, неизвестно, или Джи-Пи-Эс навигатор не туда завел, или чтобы быстрее границу пройти. «Честный» работник ГАИ видит: по разбитой сельской дороге колхоза «Червоный камыш», где волга председателя раз в месяц ездит, летит иномарка, еще и с московскими номерами. Витая в радужных мечтах, он машет жезлом и что есть силы дует в свисток. Подходит к водителю и представляется: «Старший сержант Петренко, троє дітей. Ваші документи». Водитель, коренной москвич, понимает лишь одно слово: «документы». Передает представителю власти документы на машину. Старший сержант внимательно читает документы, заглядывает в салон машины. Макаревич, чтобы ускорить процесс, опускает заднее стекло возле себя и, улыбаясь инспектору, говорит: «Сержант, может мы поедем? Вы что, меня не узнаете?». Рукой взлохмачивает придавленные в машине волосы. Инспектор отрывается от прав водителя и пристально смотрит на певца. Макаревич поворачивает голову в профиль для облегчения опознания милиционеру и, наконец, лицо инспектора озаряет улыбка, а в глазах появляется понимание ситуации.

– Точно! – восклицает он, указывая пальцем на певца. Тот, улыбаясь, утвердительно качает головой.

– Це не ти в прошлом годі сахар з Росії через нас тягав?

У звезды эстрады глаза по пять копеек, а выражение лица как у дяди Васи из «Червоного камышу», когда его жена на свадьбе племянника с пьяных глаз назвала Степкой и полезла целоваться.

После того, как Коля закончил свой рассказ, все еще долго смеялись, смакуя отдельные эпизоды жизненной истории.

– Ну, можешь, Морячок, ты насмешить, – похвалил товарища Гена. Иван не заметил, как к ним подошел Силенков.

– Командир позвонил, отбой дал. Все, идем в автобусы!

Замерзших сотрудников долго упрашивать не пришлось. Построившись в колонну, весело перешучиваясь друг с другом, спецназовцы пошли вверх. Иван оглянулся назад. Баррикады, которую они штурмовали, уже и след простыл. Собирая последний мусор, ходили несколько коммунальщиков. Все так же болтали с представителями майдана вэвэшники. Над головой у них на пешеходном мосту через Институтскую одиноко трепыхался на ветру жовто-блакытный флаг.

– Все в автобусы. Уезжаем, – раздался громкий голос Григория Ивановича. Курильщики возле автобусов зашевелились, заскакивали в открытые двери. В автобусе Иван, уже сидя на своем месте, из-за висевших по всему салону вещей не мог рассмотреть, что происходит в конце салона, он видел только Гену, который раскладывал вещи, готовясь отойти ко сну.

– Галерка, у вас все? – крикнул Иван в салон.

– Да, – раздалось в ответ.

– Игорек, передай по рации, у нас все, – попросил он водителя. После проверки и докладов автобусы с «Беркутом» разворачивались и натужно рыча, тянулись друг за другом вверх по Институтской. Немного не доезжая до метро «Крещатик» автобус остановился.