Непокоренный «Беркут»

Эта команда бросила лавину «Беркута» на прикрывающихся щитами радикалов. Иван бежал одним из первых. По щиту сидящего на колене боевика он перескочил за спины ошеломленным обороняющимся, еще не успевшим ничего понять. Прямо перед Журбой стоял радикал в камуфляже с велосипедным шлемом на голове и, дико вращая выпученными глазами, что-то орал. Увидев материализовавшегося перед ним «беркута», он, поперхнувшись криком, махнул саперной лопаткой, блеснувшей на солнце остро отточенным краем. Страха не было, мощная доза адреналина и злость заставляла тело работать быстро и четко, как на тренировках. Иван отклонился назад и острый край рассек ткань бронежилета, царапая лист металла. Тут же кулак бойца врезался в лицо радикала. Сзади подбегали товарищи, сбивая с ног боевиков и подавляя сопротивление. Журба тоже добавил для острастки и, подхватив валяющийся щит, брошенный убегающими радикалами, побежал вперед. Сопротивления уже не было, еще несколько минут назад храбро обороняющиеся активисты бежали испуганным стадом, сбивая друг друга с ног, в сторону Грушевского. Сзади, не давая им остановиться – «Беркут» и внутренние войска. К стенам зданий прижимались кучки не успевших сбежать радикалов. Они стояли грязные, оборванные, окровавленные, моргающие от страха. Бросали палки, биты, поднимали руки – так высоко, как могли. Растерянные, подавленные, пережившие тяжелый психологический шок. Это были не те храбрецы, бросающие издалека камни – жалкая толпа, сдающаяся на милость победителя.

– Страшно, суки? – подскочил к ним Ахтыркин, улыбаясь своей фирменной улыбкой людоеда.

– Да! Да! – закивали перепуганные майдановцы. Жалости к тем, кто еще несколько минут назад пытался тебя покалечить или убить, кто с удовольствием бросал камни и бутылки с «коктейлем Молотова», увеча твоих товарищей, Иван не испытывал никакой. Более молодые коллеги обгоняли его, он, уже пыхтя, перешел на шаг. Старика, поднимающего велосипед, Журба заметил сразу. Переступив через валяющегося боевика в армейской каске, скрюченного и жалобно скулящего, Иван отвлекся, а когда поднял голову, увидел деда. Он явно здесь был посторонний, смотрел на все происходящее удивленно-испуганными глазами, на щеке у него была ссадина с запекшейся кровью.

– Возьмите! – Иван протянул старику чистую тряпочку, вытащенную только что из валяющегося рядом рюкзака.

– Спасибо, – дед вытер вспотевший лоб, а потом стер кровь со щеки.

– Что же вам дома не сидится в такое время? – задал вопрос боец, помогая вешать сумку на руль велосипеда. Старенькая «Украина» с облезлой краской, наверное, была одногодкой старика.

– Да вот к знакомому заехал, – ответил он, сплевывая на дорогу.

– Давай, батя, уезжай домой и сегодня на улицу лучше не выходи, – сказал Иван уже вслед уходящему старику, ведущему за руль свой старенький велосипед.